Закончив поздний обед, повстанцы решили дождаться вечера, чтобы по темноте попытаться хоть как-то проникнуть в город.
Игорю это очень не понравилось. Его не покидало чувство тревоги. Ареонец боялся не успеть, искренне переживал за друзей и не находил себе места. Несмотря на хорошее настроение после еды, он забыл про улыбку, долго выяснял у Агилара, почему они бездействуют и с очень большой неохотой, наконец, согласился с общим мнением. Оставалось только ждать. Ждать темноты и хоть какой-нибудь возможности освободить Николая и Вадима.
Глава 29.
Коля и Вадик очнулись в подвале. Это была небольшая комнатка, оборудованная под камеру заключения, без единого источника естественного света, примерно два на три метра, с сырыми голыми стенами, земляным полом, сеном вместо кровати, одноместным столом, табуреткой и миниатюрной чашей с огнём.
На стуле с палочкой в руке сидел Домиан, судя по его лицу, находящийся в крайне раздраженном состоянии. Оба ареонца слегка приподнялись и сели, опираясь спинами на холодную стену. В сотый раз за всё время нахождения в Аурании Коле стало страшно. Вадик тоже испытывал нечто подобное. Они оказались в лапах не человека, а чудовища, способного на многое. Это был уже не тот Домиан, общающийся вежливо и терпеливо в первый день. В глазах младшего из братьев читалась ненависть и непримиримая злоба фанатика, не привыкшего отступать. Шианец сразу же начал допрос. Он искусно играл чувствами своих пленников. Пугал немыслимой расправой, подробно описывая страшные муки, которые придётся пережить ребятам в случае несогласия отдать камень, давил на жалость, говоря о родственниках, чьё счастье и благополучие должны быть куда важнее для ареонцев, чем междоусобицы посторонних людей, рассуждал о том, что у каждого есть свои проблемы, и не надо стараться помочь всем и вся, не надо казаться героями там, где это никому не нужно. Тем не менее, всё сводилось к одному – скажите, где камень, и совсем скоро будете дома. В какой-то момент Вадик уже практически решился бросить всё и посодействовать Домиану ради своего счастливого и спокойного возвращения в родной город, но, откровенно говоря, струсил перед лицом друга. В свою очередь, Коля, если бы не присутствие хранителя, тоже готов был раскрыть тайну местонахождения камня.
«В самом деле? Разве в такой ситуации можно обвинять в предательстве? – Примерно одинаково рассуждали про себя ареонцы. Одни и те же, уже тысячу раз перемолотые мысли вновь посетили ребят. – Разве они здесь не лишние? Разве не без их согласия Вадима назначили каким-то хранителем и подвергли такой опасности? Разве он – простой, так называемый ареонец и его друзья, должны терпеть всё, что сейчас происходит? Разве им кто-то оставил выбор? Но, с другой стороны, Шиан мог погубить и Ауранию, и Ареон, а значит выбора не было и у самих повстанцев. Тем более, если бы не предательство кого-то из своих, Домиан и его брат вообще не узнали бы про ареонцев, и, следовательно, никому не пришлось бы сейчас сидеть в подвале. Кроме того, Агилар не заставлял идти вместе с ним. Он предлагал парням дождаться возвращения группы в Аминте…»
И Коля, и Вадим колебались. Они откровенно не знали, как правильно поступить. Ужасная ситуация: с одной стороны, ты абсолютно ни причём и тебе ничего не надо, а с другой – никуда не можешь деться из-за сложившихся определённым образом обстоятельств. Николаю вспомнилось, с каким равнодушием говорили Шиан и Домиан про убийство ареонцев тогда в пещере, в день первой встречи с повстанцами. Вадим думал про кучу мёртвых партизан, казённых людьми Зиявуша. Нет. Если бы всё это не было так плохо, повстанцы никогда бы не допустили страданий совершенно посторонних людей, какими и являлись ареонцы. Отдав камень, ребята действительно могут совершить самую большую ошибку в своей жизни.
В итоге – в ответ на довольно длинный монолог Домиана оба парня пожали плечами, пояснив, что Нереус они, наверное, просто выронили по дороге.
Это было последнее, что мог бы стерпеть младший брат императора. Подняв палочку, он тихо произнес: «Долориус!»
Такой мучительной боли Коля не испытывал никогда. Не контролируя своих эмоций, он скрючился, словно высохший овощ, и заорал неестественным голосом. Вадик рефлекторно бросился на Домиана, но тут же, как и его друг, с громким криком начал кататься по полу, попав под воздействие второй палочки шианца. Через десять секунд боль прекратилась, тяжело дыша, оба ареонца приходили в себя, лёжа на спине.