Но он не прошёл и десяти метров, вновь остановившись. Что-то не давало покоя в этом совершенно неприметном домике. Да и хозяйка. Вряд ли она так беззаботно относится к аккуратно посаженным растениям. Бахадир машинально вспомнил её торопливую походку, испуганные оглядки по сторонам, вновь посмотрел на дом, но, решив, что это просто волнение перед предстоящими событиями, сделал два шага вперёд, обернулся и в третий раз остановился. Нет, что-то не то. Как-то не так. Повстанец вернулся, ухватился руками за забор, слегка качнул деревянную конструкцию, пробуя, выдержит ли она его вес, и, подтянувшись, заглянул во двор. Интуиция не обманула. Сразу же за калиткой в полубеседке, больше напоминающей амбар, прикрытой тем самым широким брезентом мирно спали солдаты особой гвардии Его Величества. Судя по всему, часть шианцев находилась внутри дома, также скрываясь от постороннего глаза. Такого поворота событий Бахадир не ожидал. Заглядывая во двор каждого дома, он дошёл до конца улицы Надежды, вновь вернулся на более оживлённую улицу Искателей и, обследовав все прилегающие к дороге строения, сделал неутешительные выводы. На центральной улице Искателей солдаты, явно прячась, располагались в огромном количестве практически в каждом доме. На второй – тихой и узкой улочке Надежды отрядов было гораздо меньше.
«Значит, повезут по первой, более охраняемой и многолюдной улице, – подумал про себя повстанец, быстро шагая в сторону дома Хектора. – На второй, очевидно, резерв. Мда, Домиан, сюрприз нам готовишь. Но ничего, мы и с таким количеством разберёмся».
Вернувшись в так называемый «штаб», Бахадир быстро изложил причины своего опоздания и суть всех, собранных им сведений.
– Согласен, не очень долго думая, – кивнул Агилар, – операция произойдёт на улице Искателей.
Спустя несколько часов, уже после обеда, ещё раз прокрутив в голове весь план, выпив оборотное зелье, повстанцы выдвинулись на свои позиции.
Хектор выехал на первой телеге, нагруженной огромной кучей сена. Следом за ним, на такой же, до отказа наполненной скошенной травой повозке проследовала перевоплотившаяся в Адину Офелия. К уже упомянутой куче старых пивных бочек пошёл подросток, в теле которого находился Терон. Точно такой же подросток, а именно – Гуамин, заторопился на вторую улицу. Под видом пожилого мужчины, не спеша, зашагал к казарме Агилар. Надев шапку и надёжно закрепив её на голове, к воротам тюрьмы также отправился и Бахадир. В ближайшее время Николая и Вадима должны были этапировать по улице Искателей, где повстанцы планировали освободить пленников. Но они ошибались. Домиан решил разыграть всё по своему собственному, совсем другому сценарию…
* * *
Утром, придя на дежурство, Перуз первым делом дождался удобного момента и, воспользовавшись временным отсутствием второго надзирателя, быстро посвятил в суть плана обоих ареонцев. Вадим и Николай, кое-как скоротавшие в раздумьях и тревоге практически бессонную ночь, заметно преобразились, выслушав своего нового товарища. В этот день перед отправкой к императору им предстояло выдержать ещё несколько коротких пыток Домиана и уже заметно обессиленными готовиться к поезде в резиденцию.
Какое-то странное чувство охватывало и Николая, и Вадима одновременно. С одной стороны – отсутствие страха, полная уверенность в том, что всё получится, и до Шиана они не доедут, с другой – интуиция активно нашёптывала, что вечер этого дня будет совершенно не таким, каким они его себе представляют. Но, несмотря на размышления и переживания, ребята ничего не могли изменить, поэтому после обеда практически молча подчинились шианцу, надевшему им обоим на голову мешки. Перуз не присутствовал при этом, но он твёрдо убедил парней, что с момента выезда с территории казармы и до самого освобождения будет находиться рядом и контролировать ситуацию.
На самом деле сын Хектор пытался не отходить от своих новых друзей, но его, как человека военного и отчасти подневольного, быстро и однозначно выгнали на улицу. Не желая изначально напрягать обстановку, он подчинился, расположившись в тени яркого солнца, недалеко от входа в здание, и внимательно наблюдая за происходящим.
Во дворе уже стояла готовая к отправке, запряжённая парой лошадей чёрная конвойная карета, отдалённо напоминавшая длинный, абсолютно не оборудованный окнами рыдван. Впереди имелся небольшой облучок для одного возничего, сзади располагалась единственная дверь с проделанной в ней прорезью, через которую можно было заглянуть внутрь. Арестованных и заключённых обычно перевозили в полной темноте, за исключением света, проникающего через проём с тыльной стороны. Если в карете ехала охрана, тогда в ней присутствовала маленькая парящая под потолком чаща с огнём.