Уже скачущих между деревьев и практически схвативших свою добычу шианцев встретили массовые лучи красного цвета. Усыпляющие заклинания летели отовсюду. Молниеносно, непрерывно, безжалостно и совершенно неожиданно. Не готовые к такому отпору шианцы растерялись. Наблюдая за тем, как стремительно падают на землю их товарищи, пять человек развернули лошадей и трусливо помчались в обратном направлении. Теперь уже в погоню бросились повстанцы.
– А, ну-ка, слезай! Живо! – Скомандовала Офелия сидящему сзади ареонцу.
Коля молча не сколько слез, сколько был скинут целительницей. Не теряя ни секунды, волшебница поскакала назад. На ходу объяснив движущемуся впереди Макото, кто она такая, Офелия повела отряд за собой. Повела туда, где с врагами уже должен был столкнуться Хектор и все остальные.
Последнее, что видела целительница несколько минут назад, это то, как телега, Перуз с Адиной и группа шианцев стремительно неслись навстречу друг другу с трёх разных направлений. Каждый скакал со своей стороны, скакал с максимальной скоростью, не зная, кто первым окажется в точке пересечения, каков будет характер неминуемой встречи и чем она обернётся для каждого из участвующих в этой смертельной гонке. Расстояние неумолимо сокращалось, приближая решающий момент. Практически все: и повстанцы, и шианцы ещё крепче сжали в руках уже приготовленные палочки.
Первым на дорогу, идущую вдоль поля, выскочил Перуз. Заранее начав поворачивать коня, он вновь продолжил движение в направлении леса. Практически сразу же за ним ехала телега. Шианцы оказались метрах в пятидесяти от повстанцев, уже практически дотягиваясь посылаемыми заклинаниями до беглецов. Вдоль дороги росла небольшая посадка.
Экзитиум! – Крикнул Терон, на ходу направив палочку на одно из деревьев.
Словно подкошенный, молодой дуб упал на дорогу. Заранее осознав, что их ожидает, шианцы придержали коней, объезжая препятствие по лугу. Идею подхватил Гуамин. Теперь уже два повстанца валили деревья одно за другим. Внезапно возникшие преграды немного задержали гвардейцев и оттянули на минуту назревающий бой. Посадка закончилась, и шианцы вновь вернулись на дорогу, продолжая сокращать разрыв. Лошадь, несущая на себе двоих седоков, начала останавливаться. Несмотря на опасность, Перуз не стал подгонять её, боясь окончательно загнать коня. Движение повозки также замедлилось. Какими бы не были выносливыми непарнокопытные, на них лежала слишком большая нагрузка. До леса ещё оставалось приличное расстояние. Повстанцы, как по команде, стремительно теряли темп.
– Ну, всё, – громко вздохнул Гуамин, – приплыли.
– Будь, что будет, – грустно согласился Терон, достав вторую палочку и уже готовясь выпрыгнуть из телеги.
В этот момент начало происходить что-то странное. Шианцы, подобравшиеся совсем близко и которые могли начать спокойно посылать заклинания, резко замедлили ход и, несколько секунд простояв всего лишь в десяти-двадцати метрах от своих потенциальных жертв, резко развернулись. Ничего не понимающие Терон и Гуамин переглянулись. Они не видели, как за их спинами из-за небольшого холма выскочил целый отряд повстанцев, возглавляемый Офелией и преследующий четверых, уже удирающих шианцев.
– Трусливые шакалы! – Громко воскликнул Хектор в адрес ещё недавно так воинственно гнавшегося за ним противника. – Сразу поджали хвосты и улепётывают!
Как будто в ответ на его слова, один из ещё не двинувшихся в обратном направлении солдат, не глядя, через спину неожиданно всё-таки пустил разрушающее заклинание в повстанцев. Луч угодил прямо в повозку, которая, словно наехав на фугас, моментально взлетела в воздух. Откинутые в разные стороны Хектор и Терон, через полминуты придя в себя, медленно поднялись, потирая ушибленные места. Гуамина отбросило в небольшую траншею. Лёжа в совершенно неудобной позе: на спине, под углом в сорок пять градусов, головой в яме, ногами вверх, ауранец не двигался. Оглушенный резким хлопком, он просто лежал, молча рассматривая небо. Безмятежный, безграничный и по-летнему безоблачный простор полностью захватил сознание повстанца.
«Какая красота! – Думал про себя Гуамин. – Какая же необыкновенная, дружелюбная и, самое главное – мирная синева! Оказывается, над головой всегда есть такая удивительная красота, которую мы практически никогда не замечаем. Как же сейчас было бы здорово, вот так пролежать вечер, ночь, до самого утра… Не думать ни о чём, ни о ком, кроме, разумеется, любимой Джии… Эх, любоваться бы просто вместе с ней этой голубой красотой, потерявшись где-нибудь в густой траве… Чтобы никто, никто не смог их найти, пока бы они сами не захотели выйти…»