Тикбаланг прекрасно понял всё сказанное. Он положил на землю обе длиннющие руки и опустил шею, изобразив что-то наподобие ответного поклона. Расценив это как знак согласия и не увидев негативной реакции со стороны командира, лекарь, имеющийся в отряде, осторожно подошёл и осмотрел раненого. Лечебные заклиная, помогающие ауранцам и домашнему скоту, наверняка должны были подействовать и на маленького защитника.
– Куратио! – Громко произнёс полевой доктор, направив свою палочку на ещё кровоточащие раны.
Серьезных травм удалось избежать, глубокие порезы от когтей асванга через несколько минут благополучно затянулись. Жеребёнок повеселел и обнялся с родителем. Увидев это, Тикбаланг вновь поклонился Макото, затем сделал то же самое, глядя на лекаря, поднялся на ноги и, махнув головой, словно поманив за собой, вместе с детёнышем пошёл по ущелью. Всё-таки не до конца поверив в искренность лесного духа, повстанцы с осторожностью двинулись за ним. Но Тикбаланг и не собирался делать подлости. Он был благодарен за спасение убежавшего ночью малыша, поэтому довёл группу до самых катакомб, вновь поклонившись в знак прощания.
Глава 13.
Едва солнце начало медленно выползать из-за горизонта, как Домиан и его отряд, стремительно преодолев лес, подошли к лагерю, где по их расчётам вот-вот должны были проснуться повстанцы. Для внезапного ночного нападения количество оставшегося волшебного огня действительно оказалось недостаточным, а отправлять кого-то для пополнения запасов к императору и тем самым сразу рассказать Шиану о своих неудачах младший брат пока не пожелал.
Практически в то же время прилетел ястреб с известиями о пойманном около посёлка диверсанте. Лагерь оказался пуст. Собаки, взятые Домианом у местных управленцев, как и предполагал Макото, уверенно побежали в сторону населённого пункта, туда же, куда двигались Сандер и Изоку. Следы конских копыт вели в лощину, поэтомушианцы решили, что группа ушла именно по ней.
Даже после практически бессонной ночи Домиан находился в приподнятом настроении, довольный тем, что просчитал действия вражеского полковника, удачно выставил засаду и поймал хотя бы одного из мятежников. Единственное, что огорчало – это неудачные поиски места, где свернула основная часть повстанцев.
– Мы движемся в правильном направлении. А остальные скоро найдутся. Вопрос времени, – весело сказал ДомианШакаури.
До начала первого допроса Сандер несколько часов провёл в сарае под бдительным надзором охраны. Мысль о побеге была больше утопической, нежели реальной – помимо постоянно присутствующего конвоя, ужасно болело плечо, причём настолько сильно, что даже просто спокойно лежать у повстанца не получалось. По закону подлости, очевидно при падении и дальнейшем кувыркании по склону оврага, оторвалась часть рукава и воротника. Как раз в том месте, где на крайний случай зашили капсулу со смертельным содержимым.
Сквозь невыносимую боль Сандер понимал, что ждать помощи ему неоткуда. Товарищи ушли в другую сторону и должны были встретиться с ним и Изоку в условленном месте, недалеко от катакомб. Никто не знал, что с ним, где он, в каком состоянии. Совсем скоро придёт какой-нибудь Шакаури или даже сам Домиан, и начнутся долгие, мучительные истязания, которые он…
– Ну, по идее, должен выдержать, – думал про себя пленник. – Неужели я не выдержу? Вроде так-то крепкий. Хотя при чём здесь крепкость… Пытки будут однозначно. Но я им всё равно ничего не скажу. Вытерплю всё, смогу. Выполню до конца свой долг. Мама бы гордилась мной. А если бы жизнь мамы напрямую зависела от моих действий, я рассказал бы, что нужно? Нет? Или да? Или всё-таки нет?.. Свобода или смерть… Гордо и красиво звучит, когда говоришь это на поле боя и смело бежишь в атаку, не зная, жив останешься или нет. Когда есть надежда. Страшно звучит, когда надежды нет и осознаешь, что смерть неизбежна. Хотя, кто его знает… Чудеса случаются… Странное это чувство: жил себе жил целых двадцать пять лет, а за мгновение до кончины обернёшься – и вспомнить нечего, ничего как-то не приходит на ум, словно и не было этой прожитой жизни, целой четверти века…
Сандер думал много и обо всём. О матери, о том, что произойдёт, когда она узнает, что её старшего сына нет в живых. Просто нет. Нет того, кто почти всегда понимал, был рядом, возложил на себя обязанности умершего отца, стал хозяином в доме и прекрасно со всем справлялся. Кто ругался с матерью, если она забывала про своё здоровье, кто делил с ней последний хлеб во время голода и никогда не ел второй кусок, зная, что это не добавка, а собственная и единственная пища самой женщины. О том, что есть младший брат- ещё совсем мальчишка девяти лет, родившийся почти сразу после того, как не стало отца. Что скоро не будет и Сандера, который погибнет за жизнь, свободу, за правое дело. Уйдёт из этого мира как патриот, совершивший свой маленький подвиг, но уйдёт и никогда не вернётся. Пришла мысль о том, что его не найдут, хотя, лучше уж быть мёртвым, чем без вести пропавшим и дающим родным напрасные надежды на встречу.