– Ладно, – решил повстанец. – Хоронить себя рано, но будь, что будет. На худой конец – однажды один мальчуган будет гордиться своим героически погибшим старшим братом – зверски замученным Сандером…
Кое-как боец отряда Макото подполз к стенке сарая, потом к другой, но в имеющиеся щели особо ничего не рассмотрел. Пытался позвать охрану, просил пить, надеясь, если повезёт заполучить чью-нибудь палочку, узнать вообще, что и когда его ждёт. Но конвоиры вели себя осторожно, не подходили близко и практически не разговаривали.
Зато общительными были Домиан и Шакаури, лично пришедшие допрашивать пленника. Всё повторилось так же, как с Киангом. Катаясь по земле от невыносимой боли, Сандер сначала терпел, до крови закусив губы, потом, уже не в силах сдержать себя, откровенно кричал. Будучи в хорошем настроении Домиан улыбался. Он наслаждался пыткой, получал искренне удовольствие от страшных мучений другого, беззащитного в эту минуту человека. Этим и был страшен младший из братьев. Поэтому многие боялись и его, и ещё более жестокого Шиана.
– Долорибус! – Вновь и вновь произносил Домиан, направляя палочку на Сандера. Это страшное заклинание не просто истязало и без того раненого солдата, оно медленно убивало его.
Повстанца мучили, но он держался. Промежутки между издевательствами были недолгими – не больше полминуты, вполне достаточно, чтобы прийти в себя и начать отвечать на вопросы. В один из таких перерывов, лёжа на спине, Сандер увидел в чистом голубом небе двух белоснежных неразлучников, безмятежно кружившихся на небольшой высоте и весело переговаривающихся, словно вокруг вовсе никто не воевал и не умирал. Рождённые в Аурании эти птицы оставались верны друг другу даже после смерти. Если спрятать, закопать или увезти за сотни километров погибшего неразлучника, второй из их пары всегда, при любых обстоятельствах находил место, где лежит его «половинка», подолгу кружился над этим местом, словно прощаясь со своим спутником жизни, после чего быстро умирал. Одинокого пернатого красавца или красавицу часто можно было увидеть в ауранском небе, и никто не знал, ждёт он своего избранника или тоскует над его могилой.
– Хорошо, что я не женился, – умиленно глядя на птиц, подумал Сандер, – вот так бы и осталась вдовой, не познав семейной жизни.
– Мы ждём от тебя ответа, – вернул его к реальности грубый голос Домиана.
– Жди меня, амоночка, скоро я вернусь, не гадая долго, на тебе женюсь… – Едва слышно прошептал повстанец слова известной песни.
Пытка продолжалась, но Сандер, уже плохо соображая, чётко помнил одно – нельзя говорить, где Макото.
Каждый человек по-разному реагирует на длительные истязания. Кто-то, испытав страшные муки, не говорит ни слова, кто-то соглашается, лишь представив, какой ужас его ожидает, кто-то предаёт ради спасения родных или близких, кто-то просто не выдерживает издевательств. Многие часто осуждают двух последних. Но разве может осуждать подобных людей тот, кто ни разу не был на их месте? Чтобы ощутить тяжесть или лёгкость чужой шкуры, сначала надо надеть её. Многие говорят, что они способны на подвиг, мало про кого можно сказать, что он герой.
Сандер оказался сильным духом человеком и настоящим героем. Он выдержал всё, не сдался. Но, к великой радости Домиана, не выдержал и сдался организм молодого повстанца. Из-за нервного перенапряжения, невыносимой боли и мучений пленник просто сошёл с ума. Сандер перестал понимать всё, что с ним происходит. Ему казалось, что он дома, что рядом стоит мама, брат, все общаются, шутят, смеются, играют в разные игры и веселятся. В забавах участвовали Агилар, дядя Макото и куча других друзей. Сандер перестал ощущать боль, он находился в своём, придуманном, счастливом мире, к которому, наверное, стремился, ради которого воевал и о котором мечтал больше всего в жизни.
Шианцы не сразу осознали, что произошло, когда повстанец вдруг резко начал смеяться, разговаривать о чём-то сам с собой, упоминать «дядю Агилара», «дядю Макото» и «злого Домиана», который «должен водить в следующем кону, так как он плохой».