Бахадир, будучи от природы немного ленивым и простоватым человеком, не размышлял ни о чём личном или жизненно важном. Он думал, как бы уже побыстрее найти камень, «надавать» по голове шианцам и спокойно вернуться домой.
Рядом, также погруженная в свои мысли, летела Офелия. Это была девушка высокого роста, крупного, с длинными светлыми волосами, прямоугольным лицом, узким подбородком, высокоподнятыми бровями и необыкновенными зелёного цвета глазами – широкораспахнутыми, зачастую добрыми и сочувствующими, иногда внимательными и осторожными, подчеркивающими главную, не всегда заметную черту юной целительницы – умение просто, искренне и бескорыстно радоваться за других. Она никогда никому не завидовала, несмотря на хмурые мысли, навеянные войной, по натуре оставалась очень доброжелательным человеком, всего в жизни пыталась добиться сама, любила петь и читать загадочным образом добытые в Ареоне любовные романы. Своей природной красотой и образованностью Офелия нередко вызывала интерес у противоположного пола.
Покачиваясь на пегасе, она неустанно размышляла о смыслах и целях войны, о том, зачем, почему всё человечество, а теперь и ауранецШиан развязывают эти неумолимые, слепые, беспощадные эпидемии горя и кровопролития.
Она – молодая красивая рано повзрослевшая девчонка летит куда-то в неизвестность, возможно даже навстречу смерти. Зачем? Война – это не герои и подвиги, это, в первую очередь, искалеченные судьбы и неизлечимое горе. Почему, почему право на жизнь, на счастье надо обязательно выплакать, выстрадать, обмыть кровью? Чего людям не хватает? Почему им не живётся спокойно? Почему им безразличны судьбы других? Ведь те, кто начинают войны, сами редко в них участвуют. Почему брат идёт с мечом на брата, а сын на отца? Почему она – потомственная целительница, рождённая, чтобы помогать и спасать, сегодня покинула Аминту, чтобы убивать? А она убьёт, не моргнув глазом и не дрогнув. Тех, кто не хочет мира, тех, кто истребляет ни в чём неповинных, тех, кто просто переламывает чужие судьбы, Офелия уже не один раз лишала жизни. Не заслуживают они права жить и ходить по земле, не заслуживают.
Юшенг – невысокий светловолосый парень худощавого телосложения – мысленно был не в небе, а в своей родной деревне, рядом с молодой прекрасной джункой по имени Филиция. Оба этих человека выросли в приюте, который невольно сблизил их, как казалось, на всю жизнь. Сблизил маленькую испуганную хрупкую девочку, не имевшую никого из родственников, и десятилетнего мальчика, оставшегося без родителей, на попечении больной тёти, которая не могла самостоятельно воспитывать ребенка, лишь изредка навещала его, передавала одежду, подарки и последние деньги, при этом всё равно чувствуя себя виноватой.
Всё-таки успев запомнить, как папа всегда оберегал маму, Юшенг, не задумываясь, подошёл к милому, крохотному, похожему на ангела плачущему созданию по имени Филиция и протянул ей сладости. Девочка, не привыкшая к таким проявлениям доброты со стороны по-детски злых сверстников, не просто удивилась, а растерянно «уставилась» на смешного мальчика с оттопыренными ушами и не менее испуганными серо-зелёными глазами. Юшенг растерялся и, бросив гостинцы, быстро убежал, сильно покраснев и не проронив ни слова. Но именно эта минутная сцена положила начало огромной крепкой дружбы, которая в жизни встречается не часто.
Маленький спортивный ауранец с обостренным чувством собственного достоинства мог «кинуться» на любого, кто хотя бы малейшим образом пытался обидеть его самого или теперь уже – его младшую сестру. За это, не рассчитав силы, количество и возраст противников, Юшенг нередко оказывался поколоченным, но довольным – ведь хоть раз стукнуть по лицу обидчика было превыше всего. Частенько досталось и Филиции, которая, видя, что перевес явно не на стороне её заступника, не раздумывая, бросалась в толпу дерущихся.
Покинув приют, они продолжили жить вместе в доме, оставленном умершей к тому времени тётей, вместе заниматься хозяйством, готовиться к получению образования в городе, вместе справляться с невзгодами и делить последний хлеб. Вскоре, что так естественно и ожидаемо для их возраста, между ними вспыхнуло совсем другое, ещё неизведанное, не знающее разочарований чувство бесшабашной влюбленности. Оно было взаимным, но каждый боялся ошибиться, напрасно открыться и, тем самым, разом разрушить всё, что строилось долгие годы.