– Я уже говорил, что один из них является хранителем, – напомнил Агилар.
– А остальные?
– Остальные – его друзья, – пояснил Вадик.
– То есть, просто за компанию?
– То есть, просто за компанию, – не очень дружелюбно повторил Игорь, показывая, что характер разговора никому не нравится.
– И вы готовы к встрече с людьми Шиана?
– Готовы, – сказал Вадим.
– Сомневаюсь, – как ни в чём ни бывало, гнул свою линию Эфлой.
– Как с ними встретимся, так и проверим, – понял мысль старика Николай.
– Вот это уже правильно! Никогда нельзя быть чересчур самоуверенными! Как у вас говорят: осторожного коня и зверь не берёт?
– Типа того, – буркнул Игорь. – Хорошо быть храбрым, но надо быть и осторожным.
– Сила уму уступает, – вставил Агилар, с улыбкой посмотрев на Вадима, которому говорил эту фразу всего несколько часов назад.
Дальше командир посвятил Эфлоя в детали операции. На вопрос Гуамина, не стоит ли выставить дозорных, старик самодовольно пояснил, что знает обо всех, кто находится по близости, задолго до того, как этот кто-то подойдёт к болоту. Кроме того, из дома снаружи не видно ни одного лучика света и не слышно абсолютно никакого, даже самого громкого звука, поэтому все могут спокойно отдыхать, сколько это позволяет время.
Услышав о происшествии с пегасами, Эфлой неожиданно ухмыльнулся. Удивлённые довольно неуместной улыбкой колдуна члены отряда изумлённо переглянулись.
– Мальчик мой, – несмотря на присутствие огромного количества повстанцев вновь, словно к плохому ученику, обратился старик к командиру, – ты когда-нибудь слышал про такие понятия, как «разведка», «первичный сбор сведений»?
Агилар набрал воздуха для ответа, но «учитель» и не собирался его выслушивать.
– Уже длительное время головорезы Шиана сгоняют пленных и арестованных на горные рудники, – продолжил Эфлой, – работы ведутся повсюду, гиппогрифы и подобные твари массово уничтожаются, поэтому они и мигрируют на совершенно немыслимые расстояния. Я нисколько не удивлён, что вы наткнулись на них посреди леса, там, где абсолютно не были готовы к такой встрече.
Опустив голову, Агилар молчал.
– Разведка, мальчик мой, разведка. Это самое главное в военном деле. О рудниках и гиппогрифах знает каждый из жителей близлежащих поселений. Среди местных есть много готовых помогать освободителям, то есть вам, и будь здесь развитая агентурная сеть, ты бы владел необходимыми и, как показывает практика, полезными сведениями.
Все присутствующие также молчали, сочувствующе поглядывая на командира.
– Силён не тот, кто не падает, а тот, кто после падения поднимается и идёт дальше, – примирительным тоном нарушил безмолвие Эфлой. – А вы, – старик посмотрел на каждого из окружающих, – учитесь на ошибках других и никогда их не допускайте.
После очередного обсуждения плана действий и нескольких, довольно мудрых советов колдуна, перешли к философии и воспоминаниям. Говорили о детстве, о многих искалеченных судьбах, о родных, о проклятой войне, без которой просто не может жить человечество, и, конечно же, о предстоящей счастливой жизни после победы.
Под конец разговора стало совсем грустно и тоскливо.
– Может сыграем? – Неожиданно для всех прозвучал вопрос Эфлоя.
– Давай, – грустно и устало ответил Агилар.
Старик подошёл к стоящему в углу сундуку, достал оттуда два свёртка, в которых оказались две скрепки, и к очередному всеобщему удивлению протянул одну из них командиру отряда.
– Уже залежалась, друг мой, – улыбнулся чародей.
Агилар аккуратно взял инструмент, бережно, с читаемой в глазах любовью осмотрел гриф, погладил деку, едва касаясь, провёл пальцем по смычку и … заиграл. Какое-то новое, не знакомое ареонцам произведение зазвучало в доме. Это было что-то грустное, берущее за душу, медленное и лирическое. Плавная музыка из «легато» стала переходить в «стаккато», постепенно ускорялся темп, словно нарастала тревога, звуки становились всё громче и громче, Агилар всё активнее водил смычком. К игре подключился Эфлой. Несмотря на свой возраст, он не уступал молодому ауранцу в мастерстве и скорости. Два маэстро схлестнулись в едином порыве. Обе скрипки звучали словно волны, бьющиеся о борт одного корабля. Они бушевали, не находили себе места, то угрожающе поднимались, то резко опускались, разбивались в брызги и вновь, вырастая из неоткуда, стремительно уносились вперёд.
Если сначала каждый из присутствующих, завороженно и не двигаясь внимательно вслушивался в ноты, то сейчас хотелось подскочить и что-то делать, куда-то бежать. Куда и зачем – никто не знал, но ощущения и желания у всех были одинаковыми. Скрипачи заиграли вдвойне громче.