– Я понимаю. Ты только что потерял близких друзей и не можешь смириться с этим.
– Смириться? Смириться? – Хранитель существенно повысил голос, начиная «выходить из себя». – Смириться с тем, что они мертвы из-за вашего дурацкого камня. Неееет! Я доставлю Нереус в Аминту, как мы все обещали, но никогда не смирюсь с тем, что их смерть была оправданной.
– Они отдали свои жизни ради всеобщего блага.
– Всеобщего блага? Объясните мне, какого… – ареонец запнулся, чтобы не выругаться, – почему мы вообще здесь оказались? Почему мы, не имеющие никакого отношения к вашему миру, не знающие ни Вас, ни Шиана, ни Агилара, ни магии – не знающие абсолютно ничего, должны здесь и сейчас решать ваши проблемы? Почему родственники этих парней должны всю жизнь мучиться, не зная, где их мужья, сыновья? Они то в чём виноваты? Даже я, вернувшись в Ареон, не смогу никому ничего объяснить. Игорь, Коля, их родные и близкие – разве они всё это заслужили?
– Нет, никто этого не заслужил. Ты, безусловно, прав. Но в нашем мире, в мире и людей, и волшебников появился Шиан. Ты прекрасно знаешь, что это за человек. Чем больше он имеет, тем больше желает иметь. И он не остановится, пока не поработит и нас, и вас. И если этого не случится – то только благодаря вам. Да, никто никогда не узнает о ваших подвигах, о том, ради чего отдали свои жизни твои друзья. Но разве это главное? Истинный герой – это тот, кто делает добро, не требуя похвалы и признания. Это тот, кто жертвует своим счастьем, ради счастья других. Разве не так?
Вадим замолчал, глядя на собеседника. Старейшина говорил правильные вещи, но соглашаться с ним не было никакого желания.
– Да, мы виноваты, что подвергли вас такому риску. Но мы выбрали самых достойных и благородных людей из всего Ареона, – невозмутимо продолжал Солон. – И не ошиблись. Они отдали свои жизни не просто так, а для того, чтобы ты смог забрать Нереус и предотвратить гибель многих волшебников и людей на нашей планете. И это не пафос, друг мой. Это неизвестная война, которую не все способны вести.
Ареонец не стал отвечать. Отчасти он был согласен со многим из вышеизложенного. По той же причине когда-то поверил Агилару и пошёл за камнем, но сейчас, после гибели друзей, в его отношении к происходящему уже не могло всё оставаться таким, как прежде.
– Я вижу, тебе очень дороги Игорь и Николай, – вновь заговорил старейшина, – чем ты готов пожертвовать, чтобы вернуть их?
Вопрос прозвучал настолько прямо и неожиданно, что хранитель лишь удивлённо поднял глаза на Солона.
– А какие у меня есть варианты? – Растерянно спросил ареонец.
– Решать тебе, друг мой, – улыбнулся старейшина. – В пещере должен остаться только один из вас. Это цена за камень.
Вадик моментально забыл про всё своё негодование и начал интенсивно думать. Почему-то верить старику, точнее, его странной проекции или голограмме, искренне не хотелось. Но шанс спасти ребят… За это можно было действительно отдать многое. Если правильно расценивать слова Солона, то в пещере должен остаться он – юный хранитель по имени Вадим.
– То есть, я вместо них? – Неуверенно спросил ареонец.
– Если это твоё желание…
– Один?
– Ты – хранитель, а это гораздо важнее для Нереуса.
– А кто же тогда сможет его использовать?
– Камень сам выберет нового хранителя.
– Игоря или Николая?
– Однозначно, это будет кто-то из ареонцев.
Вадик не обратил внимания на скользкую формулировку последней фразы. Всё его внимание уже подчинилось одной единственной мысли – возможности спасти друзей. Он невольно вспомнил про родителей, ощутив огромное чувство стыда перед ними, представил маму, её слёзы, отца, пустыми глазами смотрящего в пустоту, сглотнул подступивший к горлу комок, подумал о ребятах, о том, что они женаты, что их потеря сделает несчастными гораздо большее количество людей, чем уход самого Вадима. Мысленно попросив у родителей прощения, ареонец пристально посмотрел на старейшину.
– Я согласен.
– На что?
– Возьмите меня вместо них.
– Ты уверен?
– Я не могу быть уверен, потому что не знаю, честны ли Вы со мной. Но если это так – я не собираюсь менять своего решения.
– Хорошо, – Солон слегка переменился в лице, – ты абсолютно уверен, что поступаешь правильно? А как же родители? Ты подумал о них?
Вадик потупился, чувствуя как невольно начинают «гореть» щёки и всё лицо. Старейшина наступил на самое больное место. Хранитель понял, что внешним видом выдал свои собственные переживания, но не в характере парня было отступать от принятых решений, даже при таких обстоятельствах.