Надя заметила, с каким интересом поглядывала Любовь Орлова на необычный имидж Симы, видимо, что-то брала себе на заметку.
Вообще, и сейчас, и в будущем, про эту пару ходило много разнообразных слухов. Они были самой противоречивой парой Советского Союза и самой знаменитой. Были они и одной из самых красивых пар, чьи отношения интересовали всех окружающих. Им завидовали, им подражали, они раздражали своим счастьем и успехом, но и вызывали всеобщую любовь и восхищение.
Как режиссер, Александров окружил Орлову невероятным вниманием — он ставил ей каждый жест, каждый поворот головы, определял точки, с которых камеры не должны были к ней приближаться — чтобы в кадре она представала в самых выгодных ракурсах.
Всю жизнь они обращались друг к другу на «Вы», спали в разных комнатах. Они были нежны в отношениях и учтивы во всем, что касалось личных привязанностей, но и требовательны в работе.
Надежда-попаданка в принципе спокойно относилась к Орловой как актрисе и женщине, считая ее фигуру несколько приземистой, коротконогой, это особенно видно в знаменитом трико в фильме «Цирк», а роли в фильмах чересчур наигранными, пафосными, «трескучими», но таковы были каноны этого времени.
Сейчас именно Любовь Орлова была образцом для женщин этой эпохи, которые и выщипывали брови в ниточку, и красили волосы, и делали прически «под Орлову», становясь, как она, платиновыми блондинками в стиле Марлен Дитрих, Греты Гарбо и Мерлин Монро, других знаменитых блондинок Голливуда, которых и брал как образец Григорий Александров.
Орлова ужасно ревновала к Дитрих своего мужа режиссера Григория Александрова. И ревновала она не без причин. Так, слухи о романе советского режиссера и немецко-американской актрисы ходили еще с тридцатых годов. Именно Александров, по рассказам «очевидцев», порекомендовал режиссеру Йозефу фон Штернбергу взять на главную роль в фильме «Голубой ангел» Марлен Дитрих, тогда начинающую молодую актрису мьюзик-холла. Роль эта имела бешенный успех, и именно с нее началось восхождение актрисы на вершины Голливуда.
По образу и подобию этой Голливудской звезды и «лепил» свою героиню позже Александров. Советскому зрителю была явлена блистательная белокурая дива — поющая, танцующая, сочетающая в себе непосредственность девчонки из соседнего двора и манеры аристократки, одинаково органично вписывающаяся в интерьеры ткацкой фабрики и Большого театра. Многие костюмы, образы, сцены из фильмов Марлен, режиссер почти полностью воспроизвел в своих фильмах, создав свою Галатею, как истинный Пигмалион.
Но мы слишком отвлеклись на рассказ об этой знаменитой паре эпохи, отодвинувшей внимание всех присутствующих от других героев сегодняшнего дня, так что давайте к ним вернемся.
Александров о чем-то спросил Цфасмана, который кивнул на Надю, понявшую, что именно ее указали все-таки автором этих песен. Так и оказалось. Григорий сказал:
— Я очень удивлен, когда узнал, что именно вы — молодая и прелестная девушка, являетесь автором этих прекрасных стихов для песен. Не могли бы мы обсудить совместное творчество? Возможно, вы сможете написать для Любови Петровны какие-нибудь тексты новых песен? Сейчас планируются съемки следующего фильма, было бы отлично, если бы они прозвучали там.
Но Наде вовсе не хотелось перебегать дорогу Исааку Дунаевскому, постоянному композитору, сочинившему почти все песни для фильмов Александрова. Кроме того, она знала, что Орлова является любимицей самого Сталина, а привлекать внимание этого человека ей очень не хотелось.
Поэтому, уклончиво сообщив, что «она подумает», девушка быстро отошла от мужчины. Нет, нет, не хочется ей забираться на такие высоты, голова легко закружиться может, а упасть можно очень быстро и болезненно.
Посиделки были не очень долгими, все музыканты чувствовали усталость, поэтому девушки засобирались домой, в общежитие. Надя видела, что Александр что-то горячо говорил Симе, а она смущенно отказывалась, видимо, приглашал к себе домой, но девушка пока не решалась этого сделать.
По дороге подруги обменивались эмоциями о знакомстве с такими знаменитыми людьми и хвастались автографами, которые они у них взяли и для Нади, которой просто некогда было это сделать.