И еще она успела заметить, каким влюбленным взглядом смотрит на Глашу парень — баянист, и что-то заскребло в душе девушки. Но концерт продолжался и выступление Глаши закончилось самой «забойной» песней — «Зачем вы девочки, красивых любите»:
Ромашки спрятались поникли лютики
Когда застыла я от горьких слов
Зачем вы девочки красивых любите
Непостоянная у них любовь
Зачем вы девочки красивых любите
Непостоянная у них любовь
А вот тут песня прерывалась всхлипываниями и вздохами, тычками в бока парней и переглядываниями с подружками молодых девушек — как и ожидала Надя, многие из них приняли слова песни близко к сердцу, как свои переживания.
Но не успели отзвучать последние такты мелодии, как в зал вошел крупный красивый молодой военный, который чуть ли не парадным шагом подошел к сцене и, протянув Глафире большой букет, произнес:
— Надежда, здравствуйте! Я вам писал, но не стал ждать ответа и взял и приехал, — как говорится, «занавес».
Оказывается, это один из «друзей по переписке» Глафиры, который, также, как и остальные, заинтересовался фотографией девушки в газете. Как он и сказал, он не стал дожидаться ответа и, будучи решительным человеком, просто приехал по адресу в общежитие, а там, узнав, что все ушли на концерт, и нашел свою ожидаемую корреспондентку, которую, правда, звали совсем по другому.
Пока все выяснилось, пока уточнились все подробности, концерт и должен быть закончен. Но не тут-то было, девушки никак не хотели отпускать певицу и криками «Глаша! Глаша!» заставили ее еще раз выйти на сцену и исполнить полюбившиеся песни еще раз, в конце уже подпевая солистке хором.
Уже все успокоились и разошлись, как к Глафире и ее новому знакомому, которого звали Алексеем Смирновым, подошел крупный импозантный человек в годах, который представился Максимом Дормидонтовичем Михайловым.
.
Современным людям это имя уже ничего не говорит, а когда-то его называли «любимым певцом Сталина». Это давало ему большую свободу в поведении. Он мог высказать по любому поводу свои претензии и пожелания.
Поговаривали, что уже несколько лет по ночам за ним регулярно присылали наряд НКВД, чтобы доставить прямо к Сталину. Сталин молча приглашал Михайлова за накрытый стол, и, покуривая — тот и другой курили, оба понемногу угощались. Его напарник пил водку, а Иосиф Виссарионович пил вино. После двух-трех часов молчаливого сидения Сталин ему говорил: «Ну, спасибо, Максим, снял ты с меня эту проблему, мне стало легче», и они мирно расходились до следующего раза.
Молчаливую компанию кремлевскому Хозяину составлял именно он, выдающийся оперный певец, бывший священнослужитель Казанской епархии — Максим Михайлов.
Он был известным басом, исполнял не только известные оперные арии, но и народные песни. Этот знаменитый человек сейчас совершенно случайно попал на концерт милиционеров — ему надо было пообщаться с кем-то из начальства по бытовому вопросу, а ему и сказали, что все на концерте.
Опять произошла случайная неслучайная прекрасная встреча, которая и изменит, как дальше узнается, всю жизнь Глафиры и Надежды.
Мужчина глубоким бархатным голосом пророкотал:
— Удивила ты меня, голубушка, поразила. Ты уж прости старика, что я на «ты» обращаюсь, надеюсь, возраст и статус позволяют. Голос, конечно, у тебя сыроватый, тут работать и работать надо, но песни! Вы даже не понимаете, девчата, какие это песни! Особенно первая, про Россию! Да и про милицию хороша, такая быстро запомиается. За такие песни премии дают, с ними в лучших концертных залах выступают! Какие слова, какие образы! Да и про девушек хорошие песни, сразу в народ пойдут! Кто сочинил? Ты? — напор этого большого человека смутил девушек.
— Я написала, точнее, мы вместе слова сочинили, а вот музыку помог обработать наш баянист, — и Надя усиленно подмигивала оторопевшей подруге и баянисту, которые, как говорится, «не сном, не духом» даже не подозревали о своем авторстве. Шепнув, что объяснит все потом, девушка стала дальше слушать этого большого громогласного человека:
— Ну вам виднее, кто тут автор, а кто соавтор. Одно я скажу тебе, Глафира, я хочу с тобой заниматься, приходи завтра ко мне домой, вот мой адрес, — и он сунул в руки оторопевшей девушке визитку.
— Я тебя еще раз хорошенько послушаю и подумаю, как с тобой работать буду. Одно скажу, если ты стараться будешь, большая светлая дорога тебе под ноги ляжет! НО! Если стараться будешь! — и погрозив всем большим пальцем, он спокойно и гордо удалился, оставив всех присутствующих в состоянии «нестояния».