Роджер сказал:
— Прощальный подарок.
Фрэнк спросил:
— С чего ты взял, что я уезжаю?
— Номер был забронирован на двое суток.
— Ну и?
— Выписка в одиннадцать. Сейчас полдвенадцатого. Чемоданы у стойки администратора.
Лулу улыбнулась Фрэнку, в ее светлых глазах горел, пламенел костер чистой любви. Фрэнк спросил:
— Мы будем пить шампанское?
— Конечно. — Роджер нагнулся, поставил поднос на пол. Развернул золотую фольгу, откупорил бутылку. Сильные руки для человека не первой молодости. Он налил оба бокала доверху и протянул один дочери, другой Фрэнку.
Фрэнк поднял свой. Внимательно посмотрел в глаза Лулу.
— За нас с тобой.
— Да.
Бокалы, встретившись, звякнули, будто разбилась крошечная сосулька.
Фрэнк осушил бокал, поставил его на поднос, протянул руку и ухватил Роджера за бордовый галстук, потянул его медленно, но непреклонно в воду.
Роджер замолотил руками по воздуху, заорал.
Фрэнк сдернул его в воду, повернул лицом вниз, удерживая железной хваткой.
Выждав достаточно долго, Лулу сказала:
— Фрэнк! Это мой папа как-никак. Фрэнк!
— С чем тебя и поздравляю. — Фрэнк досчитал до шестидесяти, перевернул Роджера и приподнял его седую голову над бурлящей водой. Роджер лежал в его руках тихо, не сопротивляясь. В эту минуту он был доволен уже тем, что остался жив.
— Верни мне мой номер.
— Хрен тебе, — слабым голосом ответил Роджер.
— Причем сию же минуту, — сказал Фрэнк. — Пока я живу в этом отеле, я не желаю, чтобы кто-нибудь, кроме меня и твоей прекрасной дочери, спал на нашей кровати. Можешь даже поразмыслить, не опечатать ли его, когда мы уедем. Не устроить ли музей.
Роджер попытался высвободиться, сесть. Фрэнк выпустил его.
— По-твоему, она прекрасная? — спросил Роджер.
— По-твоему, нет?
— Необычная, — сказал Роджер. — Может, интересная…
Фрэнк оттолкнул его:
— Пошел вон. Устроил бардак, теперь наводи порядок.
Роджер выкарабкался из бассейна. Отряхиваясь и истекая водой, побрел прочь. Фрэнк сказал:
— Извини. Вспылил.
— Не извиняйся. Это тебе не идет.
Фрэнк усмехнулся, наклонил голову и вытряс воду из уха.
— Роджер не хочет, чтобы ты связывалась с типом, который живет на чемоданах. Не могу сказать, чтоб я его винил.
— Это не худшее в тебе.
Фрэнк кивнул. Истинная правда.
— Хочешь еще шампанского? — спросил он.
— Нет, спасибо. Я иду в душ.
Из воды поднимались мраморные ступени. Лулу задержалась, поставив ногу на верхнюю ступеньку, оглянулась на него.
Какая поза. Фрэнк порадовался, что не купил черные плавки.
— Сердишься?
— Хлорка губит мою кожу. Если я не сполоснусь, меня обсыплет так, что ты глазам не поверишь. — Она протянула руку. — Пойдем со мной. Не хочу, чтобы папа увидел меня одну и решил, что мы поругались.
Когда они вернулись к себе, горела красная телефонная лампочка — у гостиничной телефонистки для них сообщение. На ковре темнели следы. Фрэнк проверил шкаф. Снова мокрые следы. Чемодан стоял в точности там, где он его оставил, рубашки и серый спортивный пиджак аккуратно повешены заново. Старина Роджер выполнил, что ему велели, даже не позаботившись переодеться.
Лулу скинула купальник, уселась на кровать и набрала номер. Минутку послушала, положила трубку и обернулась к Фрэнку.
— Ньют звонил раз пять. Хочет, чтобы ты перезвонил ему домой.
Фрэнк сказал:
— Ага, ладно.
Лулу вытянулась на постели. Улыбнулась ему и спросила:
— Почему ты на меня так смотришь?
— Вожделение.
— Это твой вожделеющий взгляд?
— У меня их два или три. Этот всегда был самым успешным.
— Неотразимый, да?
— До сих пор.
Лулу улыбнулась.
— Что ж, пожалуй, он и на меня действует. Поди-ка сюда на минутку, Фрэнк.
— А как же хлорка?
— Что-нибудь придумаем.
Позже Фрэнк позвонил. «Домой» у Ньюта могло означать самые разные места, но вернее всего виллу в Лагуна-Бич, поэтому Фрэнк начал с нее.
Ньют снял трубку после третьего гудка. Без всякого предисловия сказал:
— Удивлен, что попал на меня, да? Автоответчик сломался. Новый на подходе, но еще не доехал, что ж делать?
Фрэнк спросил:
— Ты что, снова смотришь фильмы с Джорджем Рафтом?
— Может быть. А что?
— Ты мне звонил, помнишь?
Ньюту пришлось поразмыслить. Фрэнк слышал, как волны бьются о берег. Или это мозг его босса работал на больших оборотах. Ньют был богат, но не особо влиятелен или смышлен. Получил деньги в наследство. Порой это спасение, порой — проклятье. Без них Ньют работал бы где-нибудь на мойке машин, если б повезло.