Принесли рис с курицей. Паркер сняла бумажную обертку со своих палочек. Пахло чудесно, а она очень проголодалась. Уиллоус сказал:
— Часто тебе приходилось слышать, что полицейские-напарники расходятся, потому что не могут сработаться?
— Почти никогда.
— Правильно, а посмотри на уровень разводов в отделе.
— Ты спрашиваешь, почему полицейские могут все уладить на работе, а дома у них не клеится?
— Я ни о чем не спрашиваю. Я просто делюсь наблюдениями.
— Светская беседа.
— Именно.
Паркер поковыряла в тарелке.
— Тебя беспокоит, что мы с тобой ладим, как клубника со взбитыми сливками, а жена ушла от тебя, ты об этом?
— Господи, нет, не об этом. Я просто рассуждаю.
Паркер сказала:
— Когда я в первый раз спасла твою дурацкую жизнь, мы даже еще по имени друг к другу не обращались.
— Возможно, спасла мою дурацкую жизнь.
— Да этот подонок Ньютон от тебя бы мокрого места не оставил, если б я его не подстрелила.
— Ты б его так и так подстрелила, очень уж ты была по-боевому настроена.
Паркер сказала:
— Я тебе пытаюсь втолковать, что мы зависим друг от друга, ты и я. Иногда, в чрезвычайных обстоятельствах.
Уиллоус потянулся через стол, чтобы стащить отменный кусочек курицы, Паркер шлепнула его по руке палочками.
— Может, семейной жизни как раз и вредит то, что она недостаточно опасна.
— Или то, что в ней мало бумажной работы.
Паркер подхватила палочками кусок мяса, который Уиллоус собирался похитить с рисовой подстилки.
— Нет, моя теория мне больше нравится.
— А она гласит: если ты по-настоящему дорожишь своим браком, постарайся устроить так, чтобы в тебя почаще стреляли. Потому что это необычайно сплачивает.
— Совершенно верно.
Уиллоус спросил:
— Шейла звонила тебе?
— Твоя жена? — Дурацкий вопрос, но Уиллоус застал ее врасплох.
— В прошлый раз она сказала, что хочет повидаться с тобой, когда приедет в Ванкувер. — Уиллоус посмотрел на часы. — Скоро, Клер.
— О чем она собирается со мной разговаривать? Ты не…
— Впутал тебя?
Паркер вспыхнула, а Уиллоус улыбнулся: Нет, ни в коем случае.
— Хорошо, — твердо сказала Паркер.
Уиллоус продолжал:
— Я могу только гадать, но, по-моему, она надеется, что ты уверишь ее, будто я без нее отлично обхожусь.
— Чего ради я должна ее уверять?
— Чтобы ее совесть не мучила.
— Нет, я имею в виду, с чего это она взяла, будто я имею какое-нибудь представление о том, как протекает твоя личная жизнь?
— Не спрашивай меня.
— А кого мне, черт возьми, спрашивать?
— Клер, ты сердишься?
— Да!
Официант принес чек. Он достаточно знал Уиллоуса и Паркер, чтобы не спрашивать о десерте, о кофе тоже можно было не интересоваться, поскольку по меньшей мере тысячу раз полицейские самодовольно отвечали, что кофе у них в конторе хоть залейся по четвертаку за чашку. И, обычно добавляли они, если никто не смотрит, можно вообще не платить.
Когда они вернулись на свой третий этаж, миссис Минотти нигде не было видно. Клер спросила у служащего, тот объяснил: вышла во двор перекурить.
Паркер обернулась к Уиллоусу:
— Не хочешь сходить за ней?
Уиллоус сказал:
— Что-то сегодня целая туча ценных указаний.
Паркер бросила на Уиллоуса взгляд, в котором он увидел еще одну тучу — грозовую.
Позади распахнулась дверь, в комнату ввалился Эдди Оруэлл, сгорбленный, с покрасневшими глазами.
Уиллоус сказал:
— Пожалуй, по зрелом размышлении я решил подышать свежим воздухом.
Он нашел свою свидетельницу во дворе, миссис Минотти стояла с подветренной стороны от инспектора Гомера Бредли, который, кажется, наслаждался ее обществом почти так же, как своей сигарой.
Бредли помахал рукой и улыбнулся.
— Джек, вот и ты. А мы уже гадали, куда это вы подевались.
Миссис Минотти затушила сигарету.
— Было очень приятно с вами побеседовать, инспектор.
Бредли расплылся в улыбке, широкой, как двор.
— Элейн, мне было еще приятнее, поверьте.
Судя по взгляду, который зеленщица бросила на Уиллоуса, отвернувшись от инспектора, она не собиралась это оспаривать.
Миссис Минотти пролистала все три книги. На середине третьей обнаружила фотографию человека, который украл у нее батат.
Указательный палец решительно опустился на страницу, поразив подозреваемого точно между глаз.
Паркер спросила:
— Вы уверены?