Паркер спросила:
— Когда Эмили ушла из дома, миссис Чен?
— Полтора года назад. В конце декабря, во время рождественских каникул.
Уиллоус подошел к окну, выглянул наружу. Окно выходило на детскую площадку с горками, качелями, песочницей и автомобильным колесом на цепи. Рядом был крытый гараж для жителей кооператива. У стены, заросшей плющом, в дальнем конце подъездной дороги притулился контейнер для мусора.
Интересно, Чены собираются жить здесь и дальше или переедут? Каково проходить мимо этой спальни?
Он сказал:
— Миссис Чен, я хотел бы переговорить с моей напарницей. Вы не возражаете, если…
— Я буду внизу.
— Замечательно, благодарю вас.
За решетчатыми дверцами помещался гардероб во всю ширину комнаты.
Уиллоус сказал:
— Похоже, она даже вещей не взяла.
— Что ты, собственно, делаешь?
— Обыскиваю комнату. Не стой там, помоги мне. Смотри, она, наверное, ушла в чем была.
Паркер перебрала вереницу блузок и юбок. Металлические вешалки мелодично позвякивали. Она спросила:
— Что мы ищем, Джек, есть какие-нибудь соображения?
— Миссис Чен говорит, что они с Черри недолюбливали друг друга. Но он регулярно приходил сюда, иногда даже два раза в неделю.
— Но только на десять-пятнадцать минут.
— Именно.
— Ты думаешь, он прятал здесь наркотики?
— Нет, — сказал Уиллоус, — тут совсем другое.
Паркер взглянула на него.
— Тогда что же? — спросила ласково.
Уиллоус откашлялся.
— Ты сказала, что смотришь мыльные оперы. Чистосердечное признание, и я видел, что тебе стало гораздо легче, когда ты выговорилась. Что же, у тебя свои грязные тайны, у меня свои. — Уиллоус приложил к себе бело-голубое льняное платьице. — Как по-твоему, это я?
— Ты трансвестит, да?
— Признайся, ты знала с самого начала.
— Ты больной человек, Джек.
Уиллоус приподнял матрас. Ничего.
Паркер сказала:
— Боже, иногда я чувствую себя такой подлой.
Уиллоус подошел к письменному столу. Тоже белый с розовым. Верхний ящик был набит бельем.
— Клер, ты не взглянешь?
— Если ты уверен, что не хочешь сам.
— Дай мне передохнуть. Там такая штука с жирафами.
— Не волнуйся, Джек. Не впадай в панику. — Паркер протянула ему трусики. — Держи, натяни их на голову и сделай пару медленных, глубоких вдохов.
Ко дну ящика скотчем был приклеен пакет с белым порошком и бледно-голубой конверт. В конверте лежала открытка с пушистым белым котенком, чьи розовые в форме сердечка следы складывались в слова «С днем рождения». Еще там была фотография.
Паркер показала Уиллоусу открытку и снимок.
— Как по-твоему, Джек? Это тот, о ком я думаю?
— Похоже.
— Неплохо сложен, а?
— Малость тощеват.
— Зато вон какие мускулы — не скажешь, что слабый.
— Разве только на головку.
Паркер спросила:
— Думаешь, он убил брата из-за нее?
— Возможно. Но кто тогда застрелил ее?
— Может, стоит спросить у него?
— Если найдем.
— Интересно, он виделся с Ченами после смерти Эмили?
— Давай спустимся и спросим.
Миссис Чен снова включила телевизор. Глаза у нее покраснели, щеки припухли. Паркер поймала себя на том, что гадает, отчего та плакала — из-за дочери или из-за очередной трагедии в серии «Больницы общего типа».
Уиллоус сел на диван рядом с миссис Чен.
— Вам известно, что это такое? — Он показал ей пакет с белым порошком.
— Кокаин. Или героин.
— Откуда вы знаете?
— По телевизору видела.
— Вы знали, что это находится в комнате вашей дочери?
— Эмили никогда не употребляла наркотики.
Уиллоус читал отчет о вскрытии. Эмили была беременна и определенно сидела на кокаине. Он не стал спорить.
— Миссис Чен, я не утверждаю, что она принимала наркотики. Во всяком случае пока. Я только спрашиваю: вы знали, что это хранилось в ее комнате?
— Нет.
— Точно?
— Конечно. Если бы я нашла наркотики, я бы спустила их в унитаз.
— Вы когда-нибудь уже делали так — находили наркотики и выбрасывали их?
— Нет. Но я сказала Эмили, что если она вздумает принести наркотики в мой дом, я их уничтожу. И предупредила, что сообщу в полицию.