На внутренней стороне простого золотого ободка были вырезаны такие же слова, и сейчас они врезались в мое сознание, глубоко внутрь меня, наполняя огромным смыслом. Пугала неотвратимость происходящего до дрожи в коленях, но мне не хотелось убежать или спрятаться, ведь рядом стоял мужчина, который готов был разделить со мной и этот момент, и переживания, и всю свою оставшуюся жизнь.Настало время семи благословений, первое из которых читал раввин, а последующие - самые почетные гости.Давид внимательно слушал, а я теребила рукава платья, пока он не накрыл их своей большой ладонью, и не сжал.- Я еще кое о чем хотела с тобой поговорить….
- Как я понимаю, это “кое о чем”, тоже не может подождать? - Он улыбнулся, явно вспоминая, что когда я нервничаю, то много болтаю, и это не поддается контролю.- Обрезание... - Выдохнула я и тихо пробормотала. Брови Леманна так быстро и высоко взлетели, практически встречаясь с кромкой волос.- Никогда не слышал от тебя, что бы ты жаловалась? - Он старательно сдерживал рвущийся наружу смех. - Ну и в любом случае, я уже не в силах это исправить!Пришлось, как можно более незаметно, пихнуть его в бок.
.- Причем здесь ты! Я имею ввиду ребенка. Если это будет мальчик, то... я бы не хотела. Это архаизм! Мне уже его жаль, и...- В этом вопросе, уверен, что смогу убедить тебя, и привести весомые и наглядные аргументы! А если это девочка, тоже какие ни будь пожелания от тебя будут? - Смешок все таки вырвался, и он прикрыл второй рукой рот на мгновение, придавливая губы.- Я бы хотела сама выбрать ей имя, можно?- Вне зависимости, будет ли это мальчик или девочка, имя будешь выбирать ты. - Большим пальцем он гладил мои ладони, выводил круги, странные узоры, обрисовывал костяшки, и успокаивал.
.- Правда?- Чистейшая. Потому что ты - женщина, которая дает ему жизнь. - Без предупреждения, Давид склонился к моим губам, и под дружные крики и улюлюканье поцеловал меня, ведь он то следил за ходом церемонии, а я нет. - А теперь, моя, уже официально, жена, пойдем бить стакан, как дань уважения нашим предкам, и праздновать!Всеобщее веселье и благодушие помогли мне отвлечься, а легкие поглаживания по спине, ладоням и волосам от Давида - окончательно успокоили.В двенадцать ночи, он вежливо со всеми попрощался, и, когда за последним гостем закрылась дверь, запрокинул голову к потолку.- Наконец то! - Простонал он. Пиджак и галстук полетели на пол, и когда Леманн повернулся ко мне, то и рубашка уже была расстегнута до середины живота.
- Знаешь, они все мои друзья, или близкие родственники, но за сегодняшний день я раз двести подумал о том, что мы могли запросто ограничиться раввином, и никого не звать!- По моему - ты получал удовольствие от праздника? - Меня уже изрядно душила горловина платья, но самостоятельно выбраться из этого кружевного скромного великолепия я не могла.- А ты? - Вытащив полы рубашки из брюк, он расстегнул последние пуговицы и принялся за серебряные запонки на манжетах.- Это было волнительно... и ты оказался прав, когда говорил, что еврейские свадьбы радикально отличаются от обычной росписи в ЗАГСе...Запонки тоже полетели на пол, упав сверху пиджака. Прохладными ладонями, он обрамил мое лицо, поцеловал в лоб, ласково, невинно, пальцами зарылся в волосы и принялся вынимать шпильки, и шептать незнакомые слова на иврите.И опять слова были подобны шелесту камыша, высокой луговой травы, или зеленых листьев на ветках дуба.Предпоследний ритуал на сегодня - расплетание моих кос.
Я рассматривала знакомые черты , мутные голубые глаза, которые так любила, острые скулы, упрямую линию челюсти, широкие, пушистые брови и каштановые кудри. Как только волосы упали на спину, позволила повернуть меня, и расстегнуть все пуговки на спине.Осторожно и медленно, сантиметр за сантиметром, Давид оголял мою спину, поглаживал выступающие лопатки и касался губами, там, где того сам хотел. Дойдя до поясницы, он поднялся вверх, проскользнул ладонями под лиф платья, и начал спускать его с моих плеч.Сердце учащенно билось, гоняя раскаленную кровь по венам.
Я тяжело задышала, с губ срывались тихие стоны, а тело потяжелело от сладкого предвкушения.- Хочешь еще чего ни будь, или пойдем в спальню? Чай... теплого молока с печеньем?- В спальню! - Однозначно и категорично выпалила я, прежде чем дослушала все предлагаемые варианты.Давид, легко подхватим меня на руки, уложил на нашу кровать, лениво, неспешно играл с моим телом, лишая возможности хоть как то поучаствовать в процессе. Уделив внимание каждому уголочку, впадинке, выступающей косточке, он накрыл меня сверху собой, прошептал еще что на иврите, и наши тела соединились.Размеренно двигаясь, сдерживая себя, он смотрел прямо на меня, и я могла поклясться, что он меня видел! Пусть лишь в своей голове, зная каждую мою черту наизусть, но представлял мое лицо. Оргазм принес блаженную расслабленность, веки потяжелели, я едва могла связать пару слов, но Давид и не просил меня о чем то еще говорить.С его рукой, поглаживающей мой маленький, но уже круглый живот, я заснула