Но вот от чего?
23.
Он ясно ощущает, что в его мире что-то сломалось. Прежде он встречался с женщинами, просто наслаждаясь жизнью, стремясь утолить свой зверский аппетит, свою болезненную ненасытность. Но теперь все изменилось. Он знает, что прямым следствием его удовольствий являются страдания Амели. Таким образом, отныне его радости жизни, обремененные грузом моральной ответственности, обретают совершенно иное звучание и пахнут развратом. Порой он встречается с женщиной даже не имея особого желания. Словно им движет некая деструктивная сила, некая внутренняя потребность, похожая на тягу к совершению преступлений. Что же ему на самом деле нужно?
В любом случае, ему уже не вернуть того ликования, которое сопутствовало началу их отношений. Он даже немного подавлен. Кажется, жизнь мало-помалу утратила свою остроту.
Амели по-прежнему больна, под глазами у нее синяки, ее мучает слабость, она грустит, кажется, вот-вот сломается, и Тристан знает, что всему виной он. Он довел ее до столь болезненного состояния, в котором он только и может по-настоящему ее любить. Он понимает, что убивает ее и она не станет этому противиться.
Наверно, разум заключается в умении объединять противоречивые идеи, не теряя при этом способности жить, думать, действовать. Понимать, к примеру, что все обратится прахом, и при этом верить в будущее, как ребенок, который еще не понимает, что такое смерть. И вот он больше не в силах так жить. Две его жизни совершенно несовместимы. Хотя он чувствует себя неспособным выбрать что-либо одно, он таки должен сделать этот выбор.
В геометрии «сферой» называют замкнутую поверхность, все точки которой одинаково удалены от центра.
Тристан словно бы оказался заключенным внутрь сферы, поскольку все объекты его желаний находятся на одинаковом удалении от его «я». При этом ему никак не удается понять, что же именно он предпочитает.
Эта сфера — символ незрелости современного человека. Она удерживает его внутри, как ребенка в утробе матери, и, пребывая в этой постоянной неуверенности, мы пытаемся обрести собственное «я».
«В начале было Слово, — написал святой Иоанн. — И слово было Бог». Но что же божественного в начале? Возможно, новорожденный гораздо ближе к Богу, чем любой другой человек, будь он хоть святым. Ибо ребенок — это сплошной потенциал. Для него еще все возможно, так как еще ничто не начато. Современного же человека, на мой взгляд, преследует навязчивое желание оставаться в этом состоянии до конца дней своих. Я бы хотел, чтобы для меня еще все было возможно. Не отказываться ни от одного из потенциальных вариантов. Мы дошли до того, что желаем всего и одновременно с этим — прямо противоположного. Но желать и того, и другого разом означает не желать ничего вообще и утратить связи с реальностью.
Мы хотим эту женщину и всех остальных; эту жизнь и все прочие, кардинально от нее отличающиеся. Мы исступленно ищем тот мир, где еще ничто не воплотилось, где до рождения остался один миг. Но так как это абсолютно невозможно, то мы становимся предельно жестоки и к самим себе, и к окружающим.
24.
Сейчас ему хотелось уйти с работы, но он ждал некого Николя Кутюрье, которому сам назначил встречу. Он думал взять его на работу в свою контору. Если верить анкете, Николя было двадцать восемь лет. Тристан находил, что он выглядит много моложе. Его округлое лицо прямо-таки светилось невинной свежестью. Тристан почему-то испытывал к нему симпатию и сострадание. Кстати, лучшего друга Тристана тоже звали Николя.
Он пришел вовремя. Его проводили к Тристану в кабинет. У него была натянутая улыбка, та гнусная улыбка, которую приходится нацеплять в присутствии людей, наделенных большей властью. Он пытался быть раскованным, с излишним воодушевлением пожал Тристану руку, но тут же осекся и сел. Горячо поблагодарил за предоставленную возможность встретиться. Казалось, он всем сердцем предан делу.
Тристан согласился с ним во всем, даже не торгуясь. И под конец спросил, когда Николя сможет приступить к работе.
— Через месяц, как и было оговорено, — ответил он.
— Мне сказали, вы уезжаете в свадебное путешествие…
— Совершенно верно. Через неделю я уезжаю в Бразилию.
— Очень хорошо.
Тристан внимательно на него посмотрел. Он видел, как радовался этот человек. В конце концов, свадьба вкупе с новой должностью — достаточный повод для радости.
Что у него за жизнь? Сейчас, наверно, он немедля пойдет домой и перескажет своей молодой жене всю их беседу в подробностях. «Я поставил свои условия, а босс и глазом не моргнул!» Она будет счастлива за него, а он, видя ее счастье, станет гордиться собой. И назавтра они отправятся в IKEA покупать мебель.