Он почти поверил в то, что она исчезла.
Что же дальше? Зайти, утешить ее, объясниться, преподнести кольцо? Страшное отвращение. Он делает шаг назад, но она уже успела его заметить. Тогда он молча входит. Закрывает за собой дверь на ключ — странная предосторожность, затем сразу проходит в ванную комнату, чтобы не встречать ее взгляда. Он подбирает слова, как вдруг видит собственное отражение в зеркале: и снова в нем читается все та же неутолимая жажда разрушения.
Амели в этот момент оказывается за его спиной.
— Я хочу, чтобы ты мне все объяснил, — говорит она еле слышно. — Я больше не понимаю…
Он поворачивается. У него нет ни малейшего желания ей что-либо объяснять. Не в силах более выносить его молчания, она выходит из ванной и садится на кровать. Чуть погодя он следует за ней и встает перед ней. Она смотрит на него как ребенок, который ждет, что его спасут. Что-то тяжелое повисает в воздухе.
— Хочешь, поиграем в смерть? — спрашивает он с серьезным видом, который не на шутку ее пугает.
— Что?
Она рассказывала ему, как в детстве играла «в смерть» со своей кузиной. А потом порою и одна.
— Вставай.
Она нерешительно встает. Она знает, что, когда он прикажет ей упасть, она рухнет, как мертвая. А потом он подойдет и «оживит» ее. Смысл игры, в которую все мы в детстве играли, ее смысл, не знаю, быть может, надежда на воскрешение…
Она стоит, потупя взор, в ожидании приговора.
— Повернись.
Она молча поворачивается. И тут — то ли облако рассеивается, то ли еще что меняется в небе, и снова появляется луна. Она освещает лицо Амели, придавая ему мертвенно-бледный оттенок. Тристан приказывает ей идти к окну. Она повинуется, шаг за шагом, как робот. И вдруг: «Падай».
И она падает на пол, как мертвая. Тристан с удивлением следит за тем, как это тело повинуется малейшей его прихоти, это доставляет ему извращенное удовольствие. Когда тело касается пола, раздается глухой звук, будто она ударилась головой, но Амели остается невозмутимой, идеально играя ту роль, которую втайне репетировала всю свою жизнь.
Вот она недвижно лежит на полу.
Сколько времени он сможет продержать ее так? Скоро и сама она задастся вопросом: собирается ли он «спасать» ее? Она ведь знает правила: она не должна вставать до тех пор, пока он не подойдет и не спасет ее. Само собой, если он позовет или потрясет ее, она не шелохнется, чтобы и он, в свою очередь, наконец усомнился, стоит ли так ловко подменять истину фальшью.
Но сейчас он все еще там, торжествует свою победу, удовлетворенно разглядывает ее. Он делает шаг в ее сторону, затем еще один. Ему хотелось бы приобщиться к бесконечности. Он вспоминает, что только что, когда вошел в комнату и не увидел ее, он принял охватившую его дрожь ужаса за любовный порыв. Неужели она исчезла?
Он склоняется над ней, касается рукой ее лица, пытаясь уловить дыхание. Ничего, ни вздоха. Она великолепно играет роль, она даже не дышит, когда он подходит. Он отодвигается от нее, чтобы увидеть, вздымается ли ее грудь, но, по всей видимости, — нет. Как ей удается так долго держаться?
«Амели!» По-прежнему никакого ответа. Он трясет ее, опять подносит руку к ее губам, смотрит на нее, и его охватывает сильнейшее волнение. Слишком поздно, все кончено. Она ушла! Помните, как она улыбалась?! Ее манеру, смущаясь, склонять голову набок! А ее глаза! Ее талия! Слишком поздно! У нее был хрупкий и чрезвычайно женственный голос. И все это теперь придется похоронить. Можно, ломая ногти, пытаться рыть землю, но слишком поздно, ничего не вернуть! Она исчезла! Теперь она принадлежит к сонму ангелов. О! То, чего ты так долго ждал, наконец свершилось. У нее больше не будет этих отвратительных утр, когда так холодно и понимаешь, что начался новый день и надо стараться жить дальше. Она больше никогда не будет одна. А ты, ты наконец свободен, опьяненный и утешенный реальной скорбью, скорбью, позволяющей тебе пожаловаться на судьбу! Ты осознаешь, что никогда так не любил ее, как сейчас, когда ее нет, и слезы наворачиваются тебе на глаза.
Затем, о принц, ты целуешь ее, чтобы пробудить от колдовского сна; она открывает глаза, сказочно прекрасная, и ты вновь начинаешь ненавидеть ее за то, что она существует, — вот она, современная сказка.
30.
Потом все происходит быстро. Вы вдвоем проводите остаток вечера. Игра в смерть: сперва испугать другого своим уходом, затем открыть глаза и вернуться из небытия. Быть может, вы занимались любовью. Сложно сказать. Потом пришлось ложиться спать.