Голос учителя, будто ватой, заполнил мои припухшие от смущения уши, но яростное «Во-он!» было-таки расслышано с облегчением, и радостью.
Немедленно разогнув колени, я позволил тому энциклопедии съехать по ногам к полу, на удивление легко сунул его в портфель, и, даже не пытаясь смотреть в сторону кафедры у доски, вышел из класса.
Когда кровь перестала пульсировать в висках и щёки приобрели почти нормальный цвет, я, наконец, смог осмотреться и обнаружил, что в коридоре нахожусь не один. Кое-где, у дверей класса тоже стояли ученики, и они явно скучали. Ковыряя пальцем стену, заглядывая в замочную скважину или приставляя к ней ухо, – каждый, как умел, томился бесцельно, словно отправленный матерью в угол, сообразно приобретённой за годы детства привычке. Я же чувствовал себя освобождённым из плена, и, водрузив на подоконник энциклопедию, продолжил поглощать запретный плод26 знаний, не отвлекаясь на то, что происходило вокруг.
Я даже не заметил, когда в коридор вошла тётя Паша, наша уборщица. Насильно громыхнув ручкой о ведро с горячей водой и подбоченясь, она воскликнула:
– Да что же за день-то такой!
Промежду строк, как сквозь сон, до меня едва доносилось её ворчание:
– Ну-ка ноги! Марш на подоконник! И не спускайся, пока не просохнет! – Командовала она каждому, но лишь подойдя к тому окошку, подле которого стоял я, она молча провезла швабру мимо, цыкнув остальным, – Видите, человек делом занят, а вы… Двоечники!
Вот эта, сказанная мимоходом школьной уборщицей, фраза, крепко засела у меня в голове. Именно благодаря ей, я понял, что иду верным путём, и главная задача теперь, не растерять то, о чём прочёл, но найти способ употребить27 его. Чтобы не пылилось просто так, как раз и навсегда прочитанная книга на полке в шкафу. Оно ведь – всё для чего-то нужно, только бы разобраться, что и для чего.
Кот
Я надоедал попутчикам рассказами о том, какая у меня замечательная собака, и не знал, что уже несколько часов, как её нет на этом свете. Колёса поезда вальсировали всё быстрее, и, словно следом, пытаясь угнаться за мной, на полу у печки бежала в последний раз по полю беспамятства моя собака.
Возвратившись из командировки, прямо на перроне, сам не зная почему, я спросил у встречающих:
– Как она?
Меня поняли, даже не уточнив, кем интересуюсь, и.… я встретился-таки с тем, страшным, о чём боялся даже думать последние три года:
– Умерла.
– Нет! – Запротестовал я, и уже сквозь рыдания едва расслышал, что «всё к тому шло».
За последний год у собаки дважды отказывали задние лапы, но я категорически не соглашался считаться с её немощью. Из одной лишь любви, она каждый раз приходила в себя, поднималась, и снова шла за мной, куда бы я её не позвал. Иногда, обращаясь ко мне взглядом, она интересовалась: «Зачем я тебе, такая?!», после чего просила разрешения уйти. Я неизменно отказывал ей в этом, а для убедительности мотал головой, да решительно и громко произносил: «Нет». Собака покорно вздыхала, и, не смея ослушаться, продолжала жить. И вот, ловко воспользовавшись мои отъездом, она поспешила сделать то, о чём так долго просила.
– Как… Как она могла?!!! Я же не позволил!!!
– Но тут …ещё одно, – Едва разобрал я из пучин своего горя.
– Что? Что ещё?!
– Кот…
– А что с котом?
– Он тоже…
– Что?!!!
– Он умирает…
Я не понимал, как может происходить такое с котом, который в пять раз моложе собаки.
– Объясните толком. – Попросил я.
– Сейчас сам всё увидишь.
Когда мы вошли в дом, первое, что бросилось в глаза – распластанное на кровати серое тело.
– Эй, кот… – Тихо позвал его я.
Услышав мой голос, он пошевелился, дёрнулся, попытался ползти навстречу, и рухнул на пол.
Почти невесомого, я подхватил его на руки, прижал к себе и почувствовал, как оглушительно работает крошечное сердце, стараясь достучаться до меня, разбудить сострадание, жалость.
– Да что ж это, бедный… Что случилось? – Спросил я у домашних, и они поведали мне о том, как, едва собака ступила за ворота своего собачьего рая, как кот завалился вдруг на бок. Его голова обвисла, и он как бы забыл – как это, ходить.
– Всё произошло как-то сразу. – Уверяли меня. – В один миг. И ещё… он не может глотать, разучился.