— Что ты делаешь?
— У тебя был довольно трудный день, малышка. Пора тебе немного поспать, собраться с силами. Вечером к нам придут гости. Ты должна хорошо выглядеть.
— Не называй меня так, — жалобно пробормотала она и положила голову ему на плечо.
— Как я не должен тебя называть?
— Малышкой, — объяснила она, — меня когда-то так называли братья. Они и сейчас это иногда делают. А мне не нравится.
Джон протиснулся через узкий дверной проем.
— Меньше всего я хочу, чтобы ты сравнивала меня со своими братьями. Для меня это вовсе не лестное сравнение.
— Я доставила тебе столько беспокойства, Джон, — словно извиняясь, сказала она.
Он бережно положил ее на кровать и, улыбнувшись, согласился:
— Как никто другой в мире. Но я как-нибудь справлюсь с трудностями, которые ты создала.
— Я могла бы сейчас уйти в отель, — сонно пробормотала она.
Одна пола купального халата завернулась, обнажив ее гладкое, упругое бедро. Джон присел на край кровати и старательно расправил полы халата, укрыв ее ноги до самых кончиков пальцев.
— Прямо сейчас? — усмехнулся он. — Теперь уже поздно отступать. Не забывай, что тебя завербовали. Ты слышала, что сказала Джинджер. Сегодня вечером ты будешь нашим подопытным кроликом.
— Она сказала мне, что чувствует себя так, будто мы с ней знакомы давным-давно. Неужели ты вправду рассказывал обо мне, Джон?
— Я называл твое имя два-три раза, не более.
— Почему тогда она утверждает обратное?
— Ты поймешь это чуть позже, Сильвия.
— Что конкретно предстоит мне делать вечером?
Голос ее становился все тише, она говорила медленно. Старалась не закрывать глаза. Она была такой беспомощной, нежной, трогательной. И Джон не смог противиться желанию коснуться ее. Осторожным движением отвел волосы со лба. Сильвия закрыла глаза. А он гладил и гладил ее нежными, бережными движениями.
— Не волнуйся, — успокоил он. — Ничего трудного или опасного. Джинджер и Гарри придумали настольную игру и надеются разработать ее дальше. А потом продать какому-нибудь предпринимателю. Джинджер хочет опробовать игру на тебе.
Сильвия быстро открыла глаза и серьезно посмотрела на него.
— Мы собираемся только поиграть?
— Да, однако лишь в ту игру, которую изобрели Джинджер и Гарри. Мы с тобой не играем и не развлекаемся.
— А что мы делаем? — без улыбки спросила она.
— Не могу точно определить. Как бы выразиться понятнее? Просто собираюсь выяснить, почему не могу освободиться от мыслей о тебе в течение четырнадцати лет.
Она глубоко вздохнула, очевидно, пораженная его словами.
— Догадываюсь, — продолжал он, — что любовь подкралась ко мне тихо и незаметно. Этакий сюрприз от судьбы. Она была для меня очень мучительной. А ты — недосягаемой. Зная, чего я хочу, только ты можешь решить, оставаться со мной или уйти.
Какое-то время она пристально смотрела на него, затем закрыла глаза и снова тихо вздохнула.
— Я люблю пиццу. Но только не с анчоусами.
Джону вдруг стало необыкновенно легко, словно Сильвия сделала еще один малюсенький шажок к их сближению.
— Постараюсь запомнить, — он продолжал гладить ее волосы, мягко дотронулся до щеки. Она слегка повернула голову, коснулась губами его раскрытой ладони и позвала:
— Джон…
— Я здесь, с тобой, — успокоил он. Ему стало радостно и спокойно оттого, что она так ответила на его ласку.
— Это все, что я хотела знать, — пробормотала она, — ты вернешься сегодня в офис?
— Я никуда не уйду, — тихо сказал он, — пока ты спишь, я буду рядом. Ты здесь в полной безопасности.
— Знаю, в твоем доме мне ничего не угрожает.
Он продолжал гладить ее волосы, чувствуя, что его ласка успокаивает Сильвию. Однако сам он снова начал возбуждаться. Вскоре она крепко заснула. Джон осторожно встал, придерживая матрас. Он боялся потревожить девушку и внимательно следил за выражением ее лица. Но она лежала, безмятежно закрыв глаза, дышала ровно и глубоко. Она смыла с себя косметику, и тени вокруг глаз стали более заметными. Теперь, серьезно обдумав ее положение, он недоумевал, как могла она столько времени терпеть далеко небезобидные проделки злоумышленников. Он представил себе Сильвию, испуганную, встревоженную присутствием кого-то неизвестного в квартире, лежащую несколько ночей подряд без сна, и ему стало не по себе.
Джон вспомнил ее последние слова, которые она пробормотала перед тем, как заснуть. Пока что он не сделал ничего, чтобы она смогла полностью довериться ему. Но уже дала понять, что чувствует себя рядом с ним спокойно. Он никому не позволит обидеть или унизить ее. Глядя на сонную, безмятежную Сильвию, Джон пообещал сделать все возможное, чтобы отныне ее жизнь была спокойной.