Я: Это правда-правда? Без шуток? Пародия – наивысшая награда автору при жизни?
Виталий Пуханов: По мне вполне награда, и не позавидует никто.
Я: Могу вам «в личку» прислать… ну, не один десяток подражаний (или пародий, или не пойми чего) на вас?
Виталий Пуханов: Нет, не в личку, в общественный доступ.
Я: Тогда начну с некоторых. Мало ли… Вот подобного типа, как на стихи Санджара (хотя есть и злее). Сейчас доберусь до офиса, открою комп и выложу некоторые пародии на ваши стихи… [я имел в виду известного поэта Санджара Янышева, на творчество которого у меня к тому времени тоже было много чего написано и даже опубликовано].
Помнится, приехал затем в офис и действительно кое-что выложил в фейсбук с опцией «открыто для всех». До сих пор там лежит.
***
Через какое-то время уже в мессенджере состоятся такой диалог.
Я: Виталий, приветствую вас. Возможно ли я опубликую свои пародии/вариации на ваши стихи в каком-либо издании вместе с вашими оригиналами по такому же типу, как тут (сначала полностью ваше, потом моё)?
В качестве примера следовали ссылки на сайты «Текстуры» и «Истоков».
Виталий Пуханов: Добрый день, да, пожалуйста, если моё участие будет пассивным.
Я: Пассивным – это можно, но чтобы, кроме вашего согласия, ничего не потребовалось? Правильно я понял или что-то иное имеется в виду?
Виталий Пуханов: Да, я просто не возражаю. Т.е. это не диалог.
Я: Ок. Понял. Не диалог. На всякий случай когда подготовлю, пришлю вам посмотреть. Спасибо.
Виталий Пуханов: Публикуйте, я не буду потом возражать. Присылать на почту для утверждения – это уже диалог, как будто мне понравилось. Я же не возражаю и не буду потом возмущаться. Это всё, что могу в этой ситуации.
Я: Ок, понял. И последний вопрос. Я брал стихи с вашего фейсбук-профиля. Я не знаю этики людей творческой сферы (ибо сам совсем из другой профессии). Кто-то считает, что это неправильно, кто-то – что этично, ибо уже публикация была. С вашей точки зрения, это не нарушит какую-то этику, о которой я могу быть не в курсе?
Виталий Пуханов: Любую ситуацию можно перевернуть и использовать. Я не стану возражать и что-либо высказывать по этому поводу. Это же не личные заметки, а стихи, да ещё и наиболее серьёзные у меня. Они мне уже не принадлежат.
***
Мой самый первый опыт пародий или «пародий» (на друга Мишу Гундарина) был откликом не на отдельные строки или строфы, а на стихотворения целиком. Поэтов, стихи которых я начинал пародировать/«пародировать» как «стихи целиком», кроме Гундарина, было несколько: Ганна Шевченко, Виктор Барков, Феликс Чечик, Инга Кузнецова, Вадим Муратханов, Айдар Хусаинов и ряд других.
Вот и Виталий Пуханов ненароком (или «нароком») оказался в их числе.
Сегодня на «стихи целиком» пародий я практически не пишу. Пишу на строки, фразы, двустишия, четверостишия/строфы. На вырванные из контекста кусочки.
Опыт «на целиком» остался позади, в самой начальной стадии развития моего графоманского/дилетантского «дара». Тем не менее след от этого опыта остался. Вот и в данной книжке каждая пародия/«пародия» является не пародией вообще, а пародией на какое-то конкретное стихотворение Виталия Пуханова. Снова повторюсь: не на отдельные строки, а именно на целый стих.
***
Мудрый Виталий Пуханов!
Вот ему и награда при жизни.
Нашла героя.
Целый сборник наград.
Стихи и пародии
Поэзия – любая смерть.
Виталий Пуханов
Как поэтично умер Блок!
Он задохнулся, словно рыба,
Сломался, как станок,
И выбыл,
Не нажимая на курок.
И нам безумно жалко Блока
(По лит-ре сдвоенный урок).
От смерти Блока бездна прока.
Спасибо, Александр Блок!
Владимир Буев
Поэзия – любая смерть.
Поэта смерть вдвойне лирична!
Закопан коль в земную твердь,
Отлично!
Ибо круговерть
Природы изучают в школе.
И Блок, и прочие писцы
Проклюнутся в чужом глаголе.
…Пусть мрут, как мухи, стервецы.
Не знаю, чем я занимался
Виталий Пуханов
Я долго подбирал отвёртку
Под болт, что на меня забит.
Мне пригодились йод и бинт,
Подсел на вату и зелёнку.
Устал, слетел со всех орбит,
Пока выкручивал болтяру,
Что был пророчески забит
Под пьяный гогот и гитару.
Я превратился в минерал
Пока отвёртку подбирал.
Вокруг болта болтались мы,
Весь дольний мир на нем держался.
Духовной скрепой оказался,