Мы не близкие подруги, но часто пересекаемся в общей компании. Она такая болтушка, что я пытаюсь поскорее закупиться круассанами и уйти. Но куда там! Стоит у меня над душой, что-то говорит о том, как они хорошо отдохнули на островах, с какой-то другой нашей общей знакомой.
Вставить слово не успевает никто. Мы с продавцом общаемся жестами.
— Извини, Виктория, мне пора, — прервав историю про отдых, я киваю на пакет с круассанами и чуть смягчаю уход. — Кстати, очень красивый загар.
Вижу я только шею и декольте, так что это вполне может быть пудра, но Виктория расплывается в довольной улыбке.
— Ну конечно, беги. У тебя же работа.
Я киваю. Да. Не все в нашей компании считают, что это женщине в плюс, но меня это мало волнует.
— А, кстати, — догоняет меня ее голос. — А что у вас случилось с Валерой?
Я оборачиваюсь. Слабо себе представляю, чтобы он с ней откровенничал. Но если так, значит, с разговором с папой нужно поторопиться. Вряд ли ему понравится, что эту новость он узнает последним.
— А что с Валерой?
— Вы поссорились? Просто он практически двое суток торчал в «Стрекозе». И обычно же не пьет, так только, чуть-чуть, больше для вида. А тут как будто дорвался! И то и дело говорил: «Анжелика, надо поговорить с Анжеликой». К нему столько баб лезло, а он нет. Ноль внимания. Повезло тебе с ним. Может, поскорее помиритесь?
Неопределенно качнув головой, я выхожу из пекарни. Повезло… Знала бы она, как мне с ним повезло…
Иду, стараюсь не думать об этом, а мыслями все равно возвращаюсь к словам Виктории. Столько баб к нему лезло, а он…
— Доброе утро, Анжелика Генриховна! — выглядывает помощница из цветника, едва я вхожу.
Я кладу на ее стол круассаны и прохожу к себе. Вскоре дверь в кабинет открывается и Соня заходит с чашечкой кофе.
— Вы не просили, но я…
Киваю.
Из приемной так пахнет цветами.
К нему столько баб лезло, а он…
Рука тянется к сумочке, я достаю футляр и кладу его перед собой.
— Анжелика Генриховна… — окликает помощница.
Повернув голову, вижу в ее руках какой-то конверт.
— Доставили к вам. С курьером.
— Спасибо.
Помощница направляется к двери. Я смотрю на футляр. А потом бросаю взгляд на конверт и, заметив отправителя, выбираю его.
«Воронов Александр Юрьевич».
Надо же, весьма любопытно!
Я собиралась его набрать, извиниться, а тут письмо. Что он мне может писать, интересно? Надеюсь, хотя бы не матом?
Сначала выпадает платежка. Взглянув на нее, не верю глазам: он оплатил счет за лечение и лекарства Ириски!
Вот это мужчина! Без единого слова, без упрека, без выяснения отношений! И да, и без мата! Даже неудобно, что я о нем так подумала!
И тут выпадает какой-то бланк с печатью. Начинаю читать и снова не верю глазам.
«Воронов Александр Юрьевич… После ДТП 13 ноября пребывает в тяжелом состоянии.
Основные жалобы: плохой сон, неважное питание, также проявляются признаки паранойи: пациент считает, что его хотят раскрутить на деньги. Изредка бывают галлюцинации — белая крыса, которая машет ему сломанной лапкой и требует монетку на пропитание.
Прогноз: неутешительный.
Стоимость лечения в стационаре сроком две недели составит…»
— Анжелика Генриховна! — влетает в кабинет моя помощница. — Анжелика Генриховна, что случилось?
У нее глаза круглые, волнуется. Нет, правда переживает обо мне, она же видела и цветы, и Валеру. Хорошо, что я ей круассаны купила. А волноваться не стоит.
Но ничего этого я сказать не могу. Я вообще ничего сказать не могу, потому что не могу перестать хохотать.
А самое забавное — подпись главврача и печать настоящие! Ну или то, что стоимость стационара за две недели копейка в копейку как лечение для Ириски. Хоть бери и животных на передержку теперь туда отправляй!
— Соня, — вытерев слезы у глаз, выдавливаю я сквозь икоту. — Вы-ызови, пож-жалуйста, курьера…
— Да, минутку.
— Погоди! — останавливаю ее. — Пусть придет через ч-час. Я х-хочу ему заодно еще кое-что передать.
Глава 7
Александр
— Доброе утро, Александр Юрьевич! — подскакивает секретарша при моем появлении.
Взгляд в пространство, вытягивается по струнке, руки по швам. Такое ощущение, что она не в приемной, а на плацдарме.
— Ты бы еще честь отдала.
— Ч-что?
Она мгновенно краснеет. Откачивать ее после обморока мне некогда, поэтому терпеливо поясняю: