Дебтера Аваки любил этот ветер. Еще будучи мальчишкой, он часто убегал на берег из кожевенной мастерской отца и просто сидел, опершись спиной на крепостную стену, закрыв глаза и не двигаясь, подставляя улыбающееся лицо ледяным порывам. Голосов он не слышал – ветер никогда не говорил с ним, – и даже ребенком Аваки сомневался в правдивости древних легенд.
В такие моменты лишь крики чаек нарушали его одиночество, и Аваки часто представлял себе, как сумасшедший ветер уносит его далеко-далеко от этих скалистых берегов. Он мысленно летел вместе с чайками над волнами вслед за кораблями с незнакомыми флагами, которые уходили в далекие страны. Он летел навстречу неизвестному, оставляя позади этот город на краю мира и свое будущее в мастерской отца. Потом он обычно медленно вставал и грустно брел домой, предвкушая очередную взбучку за долгое отсутствие.
Однажды он не вернулся. Вернее, отсутствовал гораздо дольше обычного, почти шестнадцать лет. И вернулся в город уже не молодой мечтатель в прохудившейся замасленной рубахе из грубой мешковины, а уверенный в себе мужчина в черной тунике ученого-дебтеры. Он сошел с трапа корабля, на мачте которого развевался когда-то незнакомый, а теперь практически родной флаг, и первым делом отправился на берег.
Аваки долго сидел не двигаясь, а сумасшедший ветер сжимал старого знакомого в своих ледяных объятиях. И только когда солнце наполовину скрылось за горизонтом, дебтера Аваки отправился привычной дорогой в старую мастерскую. Седеющий сгорбленный ремесленник с недовольным ворчанием открыл дверь припозднившемуся посетителю, выпустив на улицу резкий запах моченой кожи. Они долго молча стояли друг напротив друга. Старик с укоризной смотрел на гостя усталыми воспаленными глазами, а потом внезапно обнял сына и громко заплакал…
Дубовая дверь громко скрипнула, и ветер радостно вырвался на узкую винтовую лестницу. Дебтера Аваки обернулся.
– А-а-а, лыдж Ксермет! Рад тебя видеть! Заходи, мальчик. Рановато ты сегодня.
– Да, дебтера. Мне не терпелось начать занятие. А вы ведь знаете, как они мне нравятся.
Ксермет осторожно притворил дверь и сел за массивный письменный стол. Дебтера Аваки внимательно посмотрел на него, скрестив руки на груди.
– Тебя что-то беспокоит? Рассказывай все как есть.
– Понимаете, дебтера… – Ксермет заерзал на стуле. – Отец решил сократить наши уроки и при этом удвоить часы боевой подготовки, – выпалил он на одном дыхании.
Он посмотрел на дебтеру чуть не плача.
– Зачем он делает это? Он же тоже прекрасно знает, как я ненавижу все эти упражнения с мечом, верховую езду и все, что с этим связано! Я и так занимаюсь всем этим по пять-шесть часов в день! Я пробовал возражать, но он совсем не слушает меня. – Голос Ксермета поднялся на плаксивую высокую ноту и резко оборвался, скрывшись за окном с очередным порывом ветра.
Дебтера Аваки закрыл маленькое окно и повернул задвижку.
– Ксермет, – сказал Аваки примирительно, но сурово, – такое поведение не подобает мужчине твоего положения. Тебе тринадцать лет, и ты единственный наследник своего отца. Ты понимаешь это, единственный! Меньше чем через год ты отправишься в Ондар на инициацию. И это уже не будет увеселительной поездкой, как в прошлом году, это будет суровым испытанием. Пройдя инициацию, ты вернешься из Ондара мужчиной, со всеми вытекающими. И придет день, когда ты будешь сидеть на саифском троне вместо твоего отца.
– И именно поэтому я хочу больше времени проводить с вами! Мне не просто нравится изучать что-то новое, но я искренне считаю, что правитель должен быть знающим человеком. Еще несколько часов с меконыном Рейнаром и пара дополнительных синяков не помогут мне…
Ксермет заметил нахмуренные брови дебтеры и замолчал, так и не договорив фразы.
– Спасибо за то, что ты слушал меня не перебивая и позволил закончить мою мысль, лыдж Ксермет, – поблагодарил его дебтера Аваки с легким налетом иронии, однако без видимого раздражения. – Кстати, если уж ты заговорил про Рейнара. Я тоже не питаю особенно теплых чувств к нему, но ты и сам наверняка это заметил. Я никогда не скрывал этого. В мирное время я не провел бы и лишней минуты в его компании, выслушивая его двусмысленные остроты. Однако во время боя я хотел бы, чтобы именно Рейнар стоял рядом. Во время осады замка я был бы счастлив, если бы Рейнар руководил его обороной. Я уважаю его как опытного воина. Я вижу и признаю его достоинства и сильные стороны характера. И на твоем месте я бы относился к его урокам с не меньшим вниманием, чем к моим. Так вот… Твой отец, возможно, не очень подробно объяснил тебе причины своего решения. Ксермет, скажи мне, пожалуйста, каковы сегодня самые могущественные в мире государства? Подумай и ответь мне прямо и объективно.