Многие тела были изуродованы до неузнаваемости и буквально разорваны в клочья, по площади разбросаны человеческие конечности и запекшиеся на жаре внутренности. Все эти зверства довершало обнаженное мужское тело, привязанное к одиноко стоящему дереву. Эта жуткая картина была достойна центрального места среди церковных фресок, на которых изображали миры демонов.
Равван, самый молодой легионер в их сотне, опустился на колени и начал шумно блевать на землю. По оценкам Ксермета, он и помнить не мог, какой была жизнь в Гакруксии до войны. Ксермет прошел мимо него, глядя на юношу с малопонятной ему самому смесью брезгливости и жалости, и подошел ближе к дереву.
Звезды всемогущие! Он непонимающе и с нескрываемым отвращением уставился на труп мужчины. С такими зверствами линчевать обычных деревенских жителей… Живот мужчины был разрезан накрест. Из зияющей дыры наружу были вытянуты кишки и несколько раз обмотаны вокруг дерева. Они удерживали несчастного в стоячем положении и заканчивались плотно затянутым узлом вокруг его шеи. У ног мужчины лежал окровавленный старый солдатский меч с ржавой рукоятью.
Пока остальные легионеры завороженно смотрели на тело несчастного, Макхэкв подошел к Ксермету сзади и незаметно указал ему на одну из хижин. На ее крыше сидел большой стервятник, который деловито чистил перья и, по всей видимости, ждал, когда же наконец все разойдутся и можно будет спокойно продолжить трапезу. Не закончив наводить марафет, стервятник вдруг вспорхнул с крыши и пересел на соседний домик, недовольно что-то прокричав.
Ксермет прищурился. Ему показалось, что дверь хижины немного приоткрылась. Присмотревшись, он разглядел в темноте дома неясные очертания лица. Сердце его заколотилось. Засада. Иначе и быть не может. Ни один нормальный человек здесь прятаться не будет. Опять просчитались, второй раз за два дня. Вылупились как идиоты на следы этой бойни и до сих пор не проверили дома. Столпились все здесь в самом центре, на площади, как скот в загоне.
Ксермет кивнул, показывая Макхэкву, что он все понял.
– Никому не двигаться и не оборачиваться, все стоим, как и раньше, и слушаем меня, – тихо произнес Ксермет, не глядя ни на кого в отдельности.
Вместо этого он принялся методично разглядывать горы вокруг деревни. Легионеры озабоченно забегали глазами по деревне, пытаясь не подавать виду.
Тем временем Равван наконец сумел усмирить свой желудок и, ничего не подозревая, направился в сторону горного ручья на окраине деревни, чтобы умыться. Азиз проводил его глазами, а сам отметил про себя, что все двери в домах были плотно закрыты. Это никак не вязалось с теми событиями, которые случились здесь несколько дней назад.
Ксермет разглядел вдалеке маленькую черную фигуру, неподвижно стоящую у входа в небольшую пещеру, которая была расположена примерно в сотне локтей над поверхностью. Скала под пещерой была почти отвесной. Видимо, наездник пришел туда с другой стороны. Отсюда до этой пещеры разве что Макхэкв добраться сможет. Да и он не успеет.
– Я вижу наездника, – тихо произнес Ксермет, так чтобы его могли слышать только собравшиеся вокруг.
По отряду легионеров пробежался озабоченный шепот. Несколько человек непроизвольно начали оглядываться по сторонам.
– Тихо, не показывайте виду. Медленно уходим из этой деревни, как будто мы и дальше разглядываем убитых.
Ксермет исподлобья посмотрел в сторону пещеры. Маленькая черная фигурка вдруг подняла руки в стороны. Черт возьми! Сейчас начнется. Ксермет посмотрел на приоткрытую дверь и на этот раз отчетливо разглядел одутловатое бородатое лицо, глядящее на него затуманенными глазами. Он видит нас. Не даст уйти. Легионеры медленно двигались к выходу из деревни. Ксермет взялся за рукоять меча. Айтана говорила, что тропа, ведущая к долине Омо, идет вдоль ручья. Где-то сзади скрипнула дверь.
– К ручью, отступаем! – громко выкрикнул Ксермет и побежал.
Не дожидаясь повторного приглашения, легионеры последовали его примеру. Двери домов открылись все разом с громким стуком, и наружу с оглушающим ревом устремилась толпа безумных. Искаженные нечеловеческой ненавистью лица замелькали перед глазами. Раздался лязг мечей, покидающих ножны, и послышались первые удары стали о человеческую плоть, за которыми последовали отчаянные крики и скрежет зубов.
Огромный безумный со всего маху напрыгнул на замешкавшегося легионера и повалил его на землю своей массой. Ксермет занес меч над собой, приготовившись опустить его на голову нападавшего, как вдруг почувствовал оглушающую тупую боль в затылке. В голове зазвенело, и мир перед его глазами замедлился. Формы людей приобрели неясные пляшущие очертания. Поваленный на землю легионер больше не двигался, а безумный продолжал вырывать зубами куски из его окровавленного лица.