Сам же, вместе с семьёй красильщика, сообразившего держаться вблизи Олега, занялся изготовлением пороха и дополнительных снарядов с картечью. Тёплая сухая погода давала возможность не опасаться отсыревания готового продукта, поэтому сыщик использовал остановку в Джизаке на полную катушку. Почти трое суток напролёт с короткими перерывами на сон рабочие готовили необходимую смесь, затем вымачивали, добиваясь равномерного высыхания и консистенции, потом снова сушили и паковали в мешки. Другие рабочие отливали ядра и картечь по размеру, пушкари закупали дополнительные повозки и коней для них, обоз пушкарей разрастался. Когда количество повозок достигло двадцати, а общий вес пороха перевалил за две тонны и столько же весили добытые сера с селитрой, уралец решил готовиться в поход. В этом его мысли совпали с решением вождя орды, на следующий день всё войско тронулось в путь.
Уралец заметил, что все воины угров обросли повозками, замедлявшими передвижение орды. Но, вожди, словно не видели этой тяжести на ногах своих отрядов, радуясь добыче не хуже простых воинов. До Мараканда шли три дня, все их Олег провёл в повозке вместе с женой, та обрадовала его своей беременностью. Хорг прислушивалась к своим ощущениям и давно не обращала внимания на окружающий мир, радуясь внезапному окончанию холодов и ласковому февральскому солнышку, теплому ветерку, пению птиц, цветам на окружающих дорогу полях. Вместе с пушкарями и полусотней прикрытия в обозе ехали оба ювелира и красильщик с семьёй. Они сами решили отправиться в путь вместе с уральцем, после того, как оставшиеся без хозяев пленники поступили в подчинение нового гарнизона Джизака. Разумно решив не менять шило на мыло, мастера отправились с пушкарями, хотя красильщика сыщик честно отговаривал, не хотел связываться с его семьёй. Мастер все рассказы о сложном пути через перевалы и опасности отмёл одной фразой,
— В Джизаке мы погибнем от голода, или продадим дочерей в рабство, чтобы спасти от голодной смерти.
Больше уралец вопросов не имел, указав семейству на повозку, для размещения немудрёных пожитков. Сам же три дня честно бездельничал в объятиях жены, наслаждаясь среднеазиатской весной.
Мараканд, полторы недели дрожавший от страха перед северными захватчиками, не выдержал и лёгкого натиска. После первого залпа пушек, разнёсших ворота в щепки, войска маракандского правителя прекратили сопротивление и сдали город. Как они позже объяснили своё решение, правитель сбежал в горы неделю назад, а погибать за труса воины не желали. Более того, часть стражников попросили принять их в орду, не желая продолжать службу. От разграбления жителей города их поведение не спасло, но, обошлось без жертв. Перенасытившиеся в Джизаке кочевники выбирали ценные вещи и ткани небольшого веса, удобные в перевозке, не утруждая себя ловлей женщин. Своё любвеобильные воины получили вечером без всякого труда, от женщин, что сами пришли в лагерь орды вечером, заработать.
В этом городе Мадьяр вновь оставил своих воинов для гарнизона, доверив командование ими тому самому командиру гарнизона, что открыл ворота уграм. Переварив добычу, взятую в Мараканде, угры свернули на юго-запад, и пошли по границе степи и гор. На этом пути встречалось не так много селений, зато отары овец и бедняки, их пасущие, послужили неплохим подспорьем для питания воинов и восполнения боевых потерь. В тех селениях, что не давали добровольцев, вожди сами выбирали воинов, а старейшины предпочитали с уграми не спорить. Две недели орда двигалась без сражений, впитывая в себя свежие силы и наслаждаясь райской погодой. А уралец поражался, рассматривая знакомые склоны гор, поразительно отличавшиеся от тех, что видел в своё время. Эти горы по густоте растительности напоминали скорее заросший лесами Кавказ, нежели пустынные склоны хребтов Памира и Гиндукуша. Соответственно, при густых горных лесах и ручьи, стекавшие в степь, не пересыхали, а трава в степи была густой и сочной.
Много раз, проезжавший в двадцатом веке эти места сыщик, порой сомневался, там ли движется орда, выспрашивал названия урочищ и речушек. Однако, факт остаётся фактом, склоны гор в восьмом веке и двадцатом разительно отличались, не в пользу цивилизованного времени. Не только горы покрывал зелёный ковёр лесов, но и предгорья, пустынные в будущем, отличались в лучшую сторону. Вместо степи и полупустыни, по которым в своё время погулял подполковник, на десятки вёрст от склонов гор простиралась зелёная лесостепь, изрезанная многочисленными ручьями и речушками. Вся эта красота не проживёт и тысячи лет, с грустью размышлял подполковник, ещё раз убеждаясь в верности своей идеи ускорения технического прогресса. Чтобы сохранить такую красоту для потомков, можно и прогрессором поработать.
Дальнейший пятисотвёрстный путь по предгорьям Памира в сторону Амударьи и вверх по течению этой реки, едва не прервали несколько вождей и старейшин, уговаривавших первого венгра повернуть на север, к Аральскому морю, в рейд на Бухару, Ургенч и Хорезм.
— Да, это богатейшие города, стоят на великом шёлковом пути, и дадут они исключительную добычу, — согласился с этими жадинами Олег на общем совете, — но, ещё полсотни лет назад эти города с применением пушек захватили казары. Кто из вас считает казар глупцами? Правильно, нельзя считать врагов глупее себя, иначе не сможешь их победить.
— Но, ты не знаешь, есть ли там казары сейчас, — возразил ему молодой вождь, явно веривший в богатую и лёгкую добычу, — они могли давно уйти.
— Да, казары могли уйти, вооружив свои гарнизоны пушками, — согласился уралец, — могли не вооружать крепости пушками, могли и не уйти. Ты правильно сказал, я не знаю этого. Кто мешает тебе узнать? До Бухары не более трёх дней пути для твоих всадников, почему ты не узнал, прежде, чем звать нас в неизвестность?
— Зато я знаю, что спустя месяц пути через горные перевалы, мы выйдем в богатейшую речную долину, где не будет равных нам воинов. Зачем нам Бухара и Ургенч, если на юге нас ждут десятки городов, гораздо богаче тех, что мы видели? — уралец перевёл дух, — кроме того, в нашу орду уже влились сотни новых воинов, да по пути мы встретим ещё много голодных бедняков, что укрепят наши силы. И я могу твёрдо сказать, что города, ждущие нас на юге, ни разу не сталкивались с пушками. Как вы думаете, легко ли их захватить, чем, к примеру, Бухару, которую за полсотни лет не раз штурмовали с пушками?
Долго пришлось уговаривать вождей старому сыщику, напирая на все возможные аргументы, но, помог случай. С севера, со стороны Бухары, прискакали взмыленные разведчики с сообщением о приближении большого войска, вооружённого пушками и ружьями. Без дальнейших уговоров, старейшины сразу прониклись жаждой продвижения на юг, вверх по Амударье. Проверять на практике хвастовство молодых воинов, утверждавших, что справятся с любым врагом, вожди не захотели. В этом наступлении, больше напоминавшем бегство, чуть не пострадали пушкари, со своим огромным обозом.
Не считавшие кражу чужого скота преступлением, молодые кочевники, выкрали десяток коней из упряжек обоза. Ракоци с друзьями, действуя на своём авторитете и ссылаясь на приказ Мадьяра, вернули всех коней и в счёт возмещения обиды прихватили ещё упряжку. Потеряв на это время, пушкари оказались в арьергарде «наступающей» орды. Когда последние повозки пушкарей втягивались вверх по ущелью вдоль русла Амударьи, передовые отряды бухарских воинов появились на горизонте. Возникала у Олега идея с небольшой засадой, но, по здравому разумению, он вспомнил о сотнях ружей вероятного противника и отказался. Понадеялся на лень бухарцев, что не станут преследовать угорскую орду в горах, и ошибся.
Отряд из полутысячи воинов Бухары, вооружённых ружьями и десятью пушками, явно горел желанием богатых трофеев. Сначала они отставали от угров на сутки пути, но в горах постепенно нагоняли отставание и через три дня Мадьяр был вынужден оставить заслон из полусотни новичков, вооружённых луками. Им предстояло продержаться на удобной позиции до темноты, что парни выполнили, но догнали орду всего семеро раненых воинов, без единой стрелы в колчанах. Олег два дня выяснял у них подробности движения бухарцев, казарских воинов в отряде преследователей не было, и решил рискнуть, встретив «ну очень удобный поворот в ущелье». В любом случае с преследованием надо разбираться окончательно, иначе угры рисковали получить удар в спину на равнинах Индостана. Да ещё какой!