Панси потихоньку училась окклюменции, не сказать чтобы делала прорывные успехи, но занималась сосредоточенно, что неплохо. Ну и вопрос с ней как возникал, так и решался, я даже для себя ехидно отметил, что пока моя ментальная магия — скорее тантрическая, потому как использую я её… По назначению, подкручивал я невидимый ус.
Со Снейпом сварили партию зелий и принялись за изготовление учебных — хотя и тут так не скажешь. Снейп в обучении не признавал полумер, исходил, за загубленные ингредиенты, на эксклюзивную желчь и яд, иной раз даже меня пробирая — не в смысле гнева, а в смысле восхищения — реально гадко, ядовито, оскорбительно и при этом безупречно вежливо.
Надо учиться и этому, отметил для себя я, а то ругаюсь все как–то грубо и односторонне. А тут, из–за пары драхм слизи — десять минут изысканной ругани, ни одного матерного слова, ни разу не повторился. Мастер, констатировал я, восхищенно внимая тонкой оценке прямизны моих верхних конечностей и особенностей когнитивной деятельности.
С боевкой же, как понятно, ничего особо не изменилось — Снейп наносил, отвешивал, вытирал пыль. Но, в целом, некоторый прогресс был. Я начал примерно понимать, почему меня жалят так, шмякают об стенку эдак и прочее. Сама причина жаленья и шмяканья была ясна изначально — это выдающиеся педагогические таланты профессора, нашедшего добровольно вызвавшуюся грушу для битья.
Из любопытного — обнаружил я то, что Гарик время от времени таскается к бороде. Несмотря на фоновое желание показать Избранному неправоту (которое, я, признаться, сознательно давил, в том числе и для тренировки), в этом моменте посочувствовал парню — борода та еще лицемерная артистичная скотина, задурит мозги без зелий и окклюменции.
Ну а Гилдерой наш свет Локхарт радовал моё праведное и справедливое сердце — уроки его к концу недели докатились до образцово–канонных, темы вместо учебных скатились до «Гилдерой Локхарт и места его пребывания».
Вдобавок, временами кидаемые на симпатичных слушателей вполне естественные взгляды, сменились поглядыванием в карманное зеркальце. Я даже, признаться, несколько опешил от столь быстрого эффекта. Но подумав решил, что гаденыш с трудом балансировал на грани, а тут, просто хватило лёгкого толчка.
Да и к Гарику перестал к концу недели долбиться в ум, хотя пару раз я ловил его на взглядах не самого доброго толка в избранный адрес.
Ну а в субботу у нас был квиддичная игра, с Гриффиндором же. Я, признаться, надеялся на проигрыш нашей команды — ставка у гоблинов ждала мои алчные руки. Ну а факультет наоборот. Что, впрочем, не помогло — несмотря на смену тактики, Избранный затащил и во–второй раз, вышибив команду Слизерина из соревнований на этот год.
Ну а после матча Панси отправилась в особняк Паркинсонов, предупредив, что завтра будет у меня, что в целом меня устроило — девочка пригрозила взять обучение Оливии в свои лапки. В программе она более чем разбирается, ну а если наладят отношения — вообще прекрасно будет, потому как, судя по всему, Оливия станет и кормилицей, и сиделкой. Будут подружки — вообще шикарно, заключил я.
Вдобавок, в свете ограничений по времени, из–за деловых проектов и жизни половой, мой букетик рискует остаться без должного внимания. А так — девочки занимаются, я работаю. В общем, планы Панси меня более чем устраивали.
Ну и было у меня дело, точнее одно дело, один план — тут посмотрим на эмоции, связанные с Доуласами. При всех прочих равных, ссориться с арендаторами я не хотел. Да и миссис Доулас приглядывала за мелким мной при нужде, тоже не дело забывать. В общем, дело было, а, учитывая место работы миссис Доулас, был и план — не слишком важный, но хотелось бы, чтобы он осуществился.
Так что воскресенье было плотно забито делами и, после дежурной встречи с Длинной и поставкой желчи стимфалиды, редкостной пакостности птички, я направился обратно в Хог. Надо было подготовить образцы биозелья, смотаться с Драко в Мунго, получить заключение целителя (безусловно, под клятву). Ну, а потом к Отморозу, для ритуала над зельем.
Правда, даже не знаю кто из двоих изначально — то ли Гарик, то ли Нарцисс, притормозили осуществление моих планов. По пути из Хогсмида я привычно проверил метки и остановился подумать. Дело в том, что два этих деятеля торчали в Визжащей хижине, относительно недалеко от меня. В то, что Гарик воспылал страстью к профессору и затащил его в развалины для надругивания, верить, конечно, хотелось. Но как–то не верилось.
Сам Локхарт, вроде как, сексуально не активен, спасибо справедливому мне. Ну и решил я проверить, а чего это они там делают. И интересно, и если Гарика убивают, имеет смысл хотя бы полюбоваться этим знаменательным моментом. А если серьезно, припомнилась мне ситуация в Визжащей хижине, в каноне третьего курса, так что решил я проверить.