Напоследок, признав не самой разумной идею пребывания у меня в подвале не очень живой преступницы, решил я несколько изменить её внешность. Определенные вариации изменения её же у Беллы будут за счет модификации мышц и усложнению периферийной нервной системы, однако базовую внешность надо менять.
Хмыкнул я, потому как принятое решение было довольно иронично, да и поменял цвет волос на огненно–рыжий, а глаз на ярко–зеленый. И нос чуть курносым сделал. Не Уизли, конечно, решил я в итоге, но вполне себе рыжая ведьма, кем она, в сущности, и является.
Вернулся в спальню, да и вошел в полутранс, поглаживая расположившихся рядом Панси, Оливию и даже Бера в пузо потыкал. Тем временем, наблюдавшая за нами Батти тяжело вздохнула, присела в ногах кровати и озвучила:
— Пайк, — выдала она, серьезно смотря мне в глаза, а не как обычно, — я хочу с вами.
Кивнув и показав, что понял, я освободил Батти место. Девушки вскоре заснули, как и карапуз, а я задумался. Желание Батти понятно, невзирая ни на что: она — наемный специалист, а обилие положительных эмоций (стоит отметить, не без помощи моего железоварения), скорее всего, зашкаливает. Небезынтересная ей работа, тоже не стоит забывать. Да и идти ей некуда, плюс дети, очевидный фетиш практически любой магички… Причины, в общем, понятны.
Но тут встает вопрос субординации, нужности и прочего. В любом случае, решил я, буду говорить с Лави, а там посмотрим.
Собственно, после легкого решения утреннего вопроса, я, прихватив Батти, отправился в Нору. Надо приводить эту богадельню в порядок, да и Лави сможет освободиться к вечеру, вот и возможность решить и поговорить.
Нора, в которую я попал, меня несколько смутила — не бардаком, тут–то все было «в норме». Просто, очевидно, что кроме Перси и близнецов, никто отсюда не «съезжал». Комната напоминающая свинарник, с вполне канонным плакатом на стене и явно девчоночья, с мягкими игрушками и рисунками. Да и с одеждой, проверил я шкафы.
Хм, Перси жжет, оценил я. Впрочем вроде бы он прихватил Шестого и уже срулил в Австралию. Близнецы в Лондоне, а Джинни, очевидно, у Поттера. Но даже не предупредить её… Как–то совсем по–свински, думалось мне. Может ей и самой наплевать, но оставлю–ка я эту комнату как есть, решил я, кидая несколько бытовых чар и запечатывая дверь.
Ну и до вечера приводили дом в порядок. Канонных упырей не обнаружилось, так что большую часть дня сгребали барахло и уничтожали его. Собственно, кроме одной комнаты остались только голые стены, с нанесенными цепочками рун — архитектурные таланты покойного мистера Уизли не вселяли в моё сердце уверенности в надежности халупы.
Трансфигурировав несколько образцов мебели, я попросил Батти подождать у меня, направив девчонок к Паркинсонам — мол, у меня серьезная встреча, возможно, будет разговор, причем только с ней.
Ну и дождался Лави, проскользнувшую в полуоткрытую дверь и впившуюся в меня поцелуем. Собственно, к разговору мы перешли лишь спустя пару часов, когда я лежал головой у сестренки на коленях, любуясь прекрасными видами, ну а она перебирала мою прическу.
— Лави, возник вопрос, причем не тот, — обменялись мы улыбками. — Батти хочет формализовать свое положение, как я понимаю. С детьми ей до окончания контракта с колледжем никак, но она явно выказывает желание быть с нами. Ну а учитывая тебя, моя Леди, — поймал я ладошку и чмокнул её, — нужно решать вместе.
— То, что хочет, — ехидно ответила Лави, — неудивительно, но вот назови–ка, братец, причины, почему бы ей не быть просто любовницей и контрактницей.
— Мастерство в рунологии, причем ей нравится работать с рунами, я это специально проверил — она не «бумажный» мастер, хотя больше теоретик, — начал я. — Она очень умела в постели, в технике более умелая, чем ты, — на что я получил кулачком по пузу и праведно возмутился. — Лави, не дерись, я просто объективно оцениваю технику, ты все равно в миллиарды раз нужнее!
— Проверим, — нахмурилась, хоть и с улыбкой в уголке рта, кузина.
— Ну, в общем–то, я и не против, — ехидно оскалился я. — Да стоит отметить, она довольно мила, несмотря на психическую травму.
— В смысле? — удивилась сестренка, на что я поведал историю Батшеды.
— Мерлин, — поежилась Лави, — действительно, противно и страшно. Но ты же не из жалости хочешь принять её?
— Нет, — покачал головой я. — Хотя её обращение к моему члену «милый Пайк»… — меня прервал звонкий смех.