— Стоп, стоп, Гермиона, пощади, — взмолился о пощаде я, — давай по пунктам и по порядку, — на что девица кивнула. — Итак, я иду за некоторыми книгами, фактически тут же. Леденгольский рынок — вполне достойное место, да и пара приличных книжных тут есть, — веско покивал я. — Если желаешь получить ответы на другие вопросы, можешь составить мне компанию в походе за покупками. Идти тут пару шагов, фактически зайти за угол, — уточнил я, — заодно, если не затруднит, поможешь с подборкой. Ну а я готов ответить на вопросы, по пути. Если ты, конечно, не ограничена во времени.
— За книгами, — задумчиво протянула заучка, посмотрела на меня с сомнением, но, в итоге, решительно кивнула. — Хорошо, — деловито сказала она, — но ты ответишь на все вопросы!
На что я кивнул, ехидно откомментировал про себя, что «по всей строгости закона». Подхватил слегка покрасневшую девицу под руку и повлек в мир бутиков.
Вообще, сей образец наследия античных времен был и вправду не лучшим выбором для закупки книг: дорогущие бутики, несколько букинистических, но при этом антикварных лавок. Однако, два книжных, пусть и пафосных, тут было, ну а обилие ресторанных двориков и едален более чем подходило для моих планов «придти и всё опошлить».
По дороге же моя обольстительность вещала, что чистокровные — вполне аутентичный аналог аристократии мира простецов.
— Кроме того, Гермиона, — наставлял я, — есть прекрасное выражение, нобле́с обли́ж, — на что девчонка важно покивала, — Хогвартс, всё–таки, элитный колледж. Кроме того, есть факультетские правила поведения, вопрос сословных различий, — девица презрительно фыркнула, а я решил пока забить на просвещение. — Есть так, как есть, — развел свободной рукой я. — Не будешь же ты на званом приеме вести себя как в гостях у подружки? Ну или у неё, следовать всем нормам высокого этикета?
— То есть, в Хогвартсе ты играешь? — уточнила Гермиона. — А остальные?
— И в Хогвартсе, и тут, — подмигнул я. — Все мы играем роли, соответствующие окружающим нас декорациям, костюмам, персонажам, — блеснул я философическим складом ума. — Ну а какие на самом деле, вопрос интересный, но несколько интимный, — подмигнул я порозовевшей девчонке.
Тем временем мы добрались до книжного, ну и стал я подбирать несколько философских трудов королевского общества с интересующими меня статьями. Гермиона ожидаемо помочь мне не могла: невзирая на общую начитанность, толкового образования у неё не было. Очевидно, подсознательно оберегая свой мирок где она «самая умная», Гермиона отошла от перелистывающего журналы меня и начала знакомиться с ассортиментом литературы.
Приглядывающий краем глаза за ней, я обнаружил вожделеющий взгляд на стопку попсового «Мифа о красоте». Такое, стоит отметить, глуповатое произведение, изобилующее шаблонами не меньше, чем представления, которые оно тщится «сломать». Впрочем, решил я, вопрос воспитания девицы отложим на возможное будущее. А сейчас у меня несколько иные цели, да и, стоит признать некоторое неудобье, которое я упорно, из упрямства, отказывался исправлять метаморфизмом.
Так что, помимо стопки журналов, по пути я прихватил завиральную книжонку, что вызвало удивление на физиономии и закономерный вопрос:
— Ты почитатель Вульф? — осведомилась Грейнджер. — Я много хорошего слышала про эту книгу, — задумчиво протянула она.
— Естественно, нет, — честно ответил я. — Что не помешало мне с ней ознакомится, в год выпуска. В принципе, я думаю и тебе не помешает. — покивал я, — занимательный образец экстраполяции образа жизни заокеанских реднеков, на целый Мир. Ну и шаблонность мышления этой леди занимательна: как по мне — она несколько более стереотипна, чем то, с чем она борется.
— Ты… Да как ты можешь? — возмущенно заявила заучка, — Наоми Вульф — великая женщина!
— Возможно. Я оценивал эту простачку, — подчеркнул голосом статус обсуждаемого объекта я, — со своей субъективной точки зрения. Возможно, я недостаточно хорошо знаю мир простецов, все–таки, я читал эту книгу чисто как умозрительное развлечение, — на что последовал вопросительный взгляд. — Сам вопрос патриархальности у магов несколько глуп.
На что девица надулась, прибрала книжку к рукам не споря и даже пробормотала что–то вроде «слепой шовинист». Раскрывать ей глаза я не стал, хотя очень хотелось. Я, между прочим, очень глазастый и наблюдательный шовинист!