Через тройку минут неподалеку от места моего появления стала формироваться воронка аппарации, ну а её содержимое готовый я встретил приветственным ударом руки, измененной метаморфизмом, вполне себе дубиной по характеристикам. Через минуту, подобная же участь, постигла второго любопытствующего типа.
Выждав четверть часа и не обнаружив новых гостей, я щупальцами (и не зря, несколько раз срабатывали неприятные заклятья, приходилось самоампутировать) обыскал любопытствующих типов, сложил барахло, палочки и одежду в мешочек с расширенным пространством, да и аппарировал на ближайшую к Гринготтсу площадку. А любители экскурсий, её, безусловно, получат — до Лондона километров двадцать, как раз самое то, чтобы проникнуться природой и очарованием.
В логове погани же я для начала арендовал на год ячейку для «агрессивных и неизученных магических проявлений», гоблы, пусть и недешево, предлагали таковые, в виде толстостенного сейфа из композита магических металлов. Сгрузив туда все добытое — черт знает что там было, возможно, что и не окупит стоимости годовой аренды. Но к её концу барахло либо выкупят, что покроет расходы, либо я рассчитываю подучиться и, хотя бы в общих чертах, разобраться. Например, артефакт для подхватывания следа аппарации — вещь недешёвая, слабодоступная, и с большой степенью вероятности в барахле был.
Сгрузив в сейф Пауэллов тысячу галеонов, я задумался, а не подобрать ли мне достойный моего статуса гардероб. Да и вообще, малкиновский ширпотреб не радовал надежностью, мантии уже слегка поплыли цветом от чистящих заклинаний, а «обертка Санни» вообще обзавелась проплешинами, починить которые несложно, но вот на общем сроке службы шмотки это скажется не очень хорошо.
Аппарировав от ворот Гринготтса я, несколько изменив вид одежды, призадумался. Вариантов пристойно одеться было три, точнее четыре, но третий вариант смежный. Вариант самый дешёвый — это, как ни смешно, старьевщики. Зачастую у них намного дешевле себестоимости можно было прикупить высококлассную вещь, в прекрасном состоянии. Правда, тут, как понятно, лотерея, да и слухи поползут с гарантией. Ну не Уизел я, чтоб по старьевщикам побираться, новость с гарантией расползется и кумушки все кости перемоют.
Хотя, если объективно, те же близнецы, от которых я-прежний пару раз безуспешно отбивался, носят артефакты за сотни галеонов, судя по безрезультативности моих атак. Так что, поговорки о бедности Уизлов такие, весьма условные. Если эти рыжие позволяют своим многочисленным отпрыскам артефакты, которых не носят в Слизерине самые наглые и самые богатые, то вопрос потертости мантий отступает на второй план.
Впрочем, это лирика, но к старьевщикам мне, как говорится, нужно идти только под обороткой, да и вообще не нужно, если подумать. А на второй позиции этакая «молодежная мода», Юный Чародей. Место закупки дам за сорок и джентльменов за пятьдесят, искренне уверенных, что они «молоды душой». Любимый магазин чинуш из министерства, статусом повыше помощника точильщика карандаша. Прилично, но жутко старомодно, непрактично и вообще нафиг, даже у Малкин лучше.
Ну и, наконец, вариант обратиться к мастеру. И вот тут, был нюанс, который с учетом канона заставил меня улыбнуться, а на фоне фанона посмеяться. Твилфитт и Таттинг, пафосное, мажористое ателье было… эконом–классом. Безусловно, в своем ценовом сегменте, но ушлые основатели–мастера, беря количеством, занизили цену на работы кратно.
В итоге выходило, что носитель сдвоенной «Т» воспринимался понимающими людьми как обеспеченный и уместно–экономный человек, предпочитающий качество и комфорт. В общем, прилично и пристойно для родового аристократа.
Ну и пошел я в соответствующий магазин, озадачив владельцев тремя комплектами одежды на выход, ну и двумя рабочими костюмами без монограммы. Именно так, потому что вопрос фасона, цвета и прочего решалось самим владельцем одежды, правда журналы «своих решений и рекомендаций» мастера предлагали.
Встретившая меня Оливия с важностью передала конверт, уведомив, что приходил лорд, сокрушался что не застал и велел передать «лорду Пауэллу» послание. Любопытственно, думал я, открывая конверт, а прочитав содержимое, призадумался. В писулине сам Сиятельный и Несравненный Лорд Малфой приносил «свои сожаления» о недостатках воспитания отпрыска, ну и просил «мистера Пауэлла» (что было уместно, потому как в писуле себя он именовал Л. А. Малфоем) в скорейшем времени «назначить время и место деловых переговоров, небезвыгодных обеим сторонам».