Тем временем прибыла сиятельная чета с сиятельным и уже совершеннолетним Драко. Люциус мне кивнул, я кивнул ему, и подошел на половину расстояния, разделяющего нас. Лорду это не слишком, судя по морщинке между бровями, понравилось, впрочем, семейство он, невзирая на их явное удивление, прихватил, да и подошел к моей светозарной персоне.
— Мистер Пауэлл, — начал, как старший по возрасту, беседу Малфой. — Приветствую вас, благодарю за своевременность и обязательность, — толсто намекнул он на тонкие обстоятельства, — наши договорённости в силе, ну и раз уж мы встретились лично, — с этими словами сиятельный достал мешочек и протянул его мне.
Ну а я протянул ладошку, не дотягивая её до мешочка на пару сантиметров. Малфой помедлил, но слабо заметно кивнул, дотянув руку и вложив денежку в мою лапу.
— Мистер Малфой, Миссис Малфой, Драко, — кивнул я белобрысым по очереди. — Счастлив приветствовать вас и видеть в добром здравии.
Со мной соответствующим образом поздоровкались, обменялись парой ничего не значащих фраз, а Драко, явно несколько удивленный исправлениями дефектов моей внешности, «незаметно» кивнул, намекая на совместное путешествие и беседу.
Избранный тем временем объявился, ужасая непричастных и невиновных отсутствием очков, шрама на лбу и жутко старомодным видом, моды этак времен моего деда, мира магов. Мало того, он еще и трость припер, при виде которой, краем глаза видимого Драко аж перекосило, ну и проартикулировал он: «О Мерлин, как старик!»
Ну, положим, чище и аккуратнее чем было, факт. И довольно неплохая и не дешёвая сумка со сложным зачарованием. Но Гарик выглядел ну вот чёрт знает как — то ли официант, то ли детектив из американских фильмов, которого инструкция вынуждает выглядеть по уставу, а он, в рамках инструкции, старается выглядеть первым парнем на гарлемщине.
А уж трость, это вообще сумрак. Аксессуар, уместный магу с наследником, в смысле наследником подросшим и представленным обществу. По итогам, прямо скажем, если Гарик хотел эпатировать публику — у него вышло. Если выглядеть прилично — то нет. Хоть проконсультировался бы, что ли, у кого, а то ощущение, что он закупался в «Юном Чародее».
Собственно, припершаяся на платформу спустя десяток минут Грейнджер выглядела, в мантии от Малкин, накинутой поверх юношеского шмота мира простецов, более уместно и стильно. Опошленная пробежала глазами по платформе, покривила физиономию, причем на всех — от Избранного, до меня и заныкалась с краю платформы.
Подтягивался народ, здоровался и не очень, несколько достаточно знакомых студентов подошли и даже выдали удивительную новость, что я «сильно изменился за лето». Я краем глаза отметил кузину, щебечущую в окружении девиц с разных факультетов, надо присматриваться и думать, напомнил себе я.
Одновременно с прибытием поезда налетел рыжий курятник, родители всех, кроме первокурсников, рассосались, ну и я с Драко в компании его верных миньонов заняли купе.
Кстати, ситуация с Крэббом и Гойлом была довольно занятная: алтарь мать–её–магии в обоих случаях изрядно пошутил с мозгами рабов.
Итак, у Гойлов алтарь замедлял, вот просто чудовищно замедлял мыслительные процессы вне стрессовых ситуаций. Ситуация с Гойлом, неважно какого поколения, рассмеявшимся на приёме через час после произнесенной шутки, давно перестала быть анекдотом, это было просто констатацией факта. При этом, в состоянии сильного стресса, они мыслили быстро, правильно, выверено… много чего хорошего, по сути, подозреваю, Гойл с ножом у глотки был бы умнейшим из всех сверстников, если не всех студентов.
Однако, вступала в дело такая забавная вещь как физиология: находиться в стрессе долго нельзя, искусственно вызывать его — так это вызывает привыкание и толерантность к методам вызова. О том, что стресс истощает как нервную систему, так и организм, говорить не стоит. А магия помогала количественно, но не качественно. При этом, вводить юношу в искусственный стресс до окончания формирования тела и разума, то есть, до пика роста в двадцать один год примерно — это наносить непоправимый вред.
Крэббы же получили эластичные, прекрасно разработанные до недостижимых тренировками высот магические каналы, интуитивную склонность к боевой магии и отвратительную, почти не корректируемую зельями и менталистами память.
Ну и, до кучи, оба семейства имели Малфоев в соседях. В общем, к началу двадцатого века оба рода легли под Малфоев. Не в смысле вассалитета, но стали «осознанно–подчиненными». Притом, поступили довольно изящно, направляя детей общаться, расти вместе и оберегать Малфоенышей. То есть, уже три поколения Малфоев подсознательно воспринимали Крэббов и Гойлов «своими», если не частью себя. Оберегали их интересы, поддерживали финансами. А учитывая склонность Малфоев к целительству, вообще выходил на редкость удачный симбиоз, как по мне.