– Не переживай, не придется, Дрейк.
Он трогается, а на губах у него расползается лукавая усмешка.
– Ну, тогда пеняйте на себя, леди.
Я смеюсь.
– На что спорим? Кроме шуток. Давай заключим пари, будет ли он в амбаре, когда мы вернемся.
– На что? – Он все еще не отрываясь смотрит в зеркало заднего вида, хоть мы уже едем по шоссе. – Единственное, что у меня есть, эта тачка. Но у меня рука не поднимется поставить ее.
Закатываю глаза. Я ни черта о нем не знаю, как и он обо мне. Я в жизни не потратила ни единой монетки даже в дурацких автоматах, забитых маленькими мягкими игрушками.
– Да сдалась мне твоя машина? Я говорю об ужине. – Не могу придумать ничего другого. – Если Эдисона в амбаре не будет, готовлю я. Если он будет там, придется тебе поразить меня своим кулинарным мастерством. – Вспомнив вчерашний поднос, добавляю: – Только это должно быть что-то более существенное, чем бутерброд и фрукты. Если, конечно, это не единственное, что ты в состоянии приготовить.
Он переводит свой взгляд на меня.
– Я тебя умоляю. Как только ты попробуешь мой знаменитый стейк и картофельные оладьи, придется взять свои слова обратно! Вчера я просто не был уверен, что ты хочешь есть. Поверь, на кухне я так же хорош, как и в спальне.
О. Мой. Бог.
Он соображает, что говорит? Да еще так уверенно. Понимает вообще, что я моментально залилась краской от двусмысленности сказанного?
И по удовлетворенному блеску в его глазах понимаю, что да – и соображает, и говорит правду. Мой взгляд перемещается на его руки, спокойно лежащие на руле, и я невольно представляю, как ловко они могут управиться и со сковородой, и с женщиной.
– Без обид, – говорю я слишком быстро, отчаянно пытаясь прогнать из головы неуместные мысли. – Бутерброд был отличный, правда. Но для ставки не годится.
– На здоровье.
Я поворачиваюсь, чтобы еще раз взглянуть на Эдисона. Конь стоит возле амбара и спокойно щиплет траву. В руке я по-прежнему держу веревку с шеи коня, поэтому я протискиваюсь между сиденьями, чтобы бросить ее сзади. Она падает рядом с большим желтым конвертом.
– Это те самые документы, которые я вчера подписывала?
Он бросает быстрый взгляд на меня, затем снова переводит взгляд на дорогу.
– Пытаешься перевести тему?
Я снова усаживаюсь поудобнее.
– Нет. Просто заметила толстый конверт. У меня от этих бумажек рука до сих пор болит – столько подписывать.
– Так я не понял, мы забились? Проигравший готовит ужин? – спрашивает он.
Я смотрю на него мгновение, задаваясь вопросом, не шутит ли он.
– Ага.
– Надеюсь, ты знаешь, как приготовить что-то из мексиканской кухни. Я предпочитаю энчиладу[16].
Будучи абсолютно уверенной в том, что готовить мне не придется, я все-таки отвечаю:
– Не вопрос. Курица или говядина?
– И то, и то, пожалуйста.
Я усмехаюсь.
– Надеюсь, ты тоже умеешь ее готовить. Но если нет, так и быть, соглашусь на тако[17].
– Соглашаться на что бы то ни было придется не тебе, а мне.
Моя улыбка становится шире, когда мужчина бросает еще один взгляд в мою сторону.
– Давай зайдем в магазин в городе и купим все, что тебе понадобится.
– Нет необходимости. В морозилке куча разного мяса. На прошлой неделе я маленько переборщил, затариваясь, потому как знал, что какое-то время не выеду с ранчо. Так что шкафы, холодильник и морозильная камера трещат по швам. В них есть все, что тебе понадобится, шеф Рид.
Я смеюсь над тем, как нелепо звучит «шеф Рид».
Надо признать, с ним легко и просто.
Я в очередной раз оглядываюсь назад, но мы уже слишком далеко, чтобы можно было рассмотреть Эдисона. Хотя он точно там. Я знаю это.
И мне снова бросается в глаза конверт. Должно быть, Дрейк собирался закинуть эти бумаги в офис Шеридана, пока мы будем в городе. Вот и прекрасно, одним делом меньше.
Я уверена, что после встречи в «Норт Эрхарт» я буду никакая. И надеюсь только на то, что удача будет на моей стороне и не придется после всего еще и закатывать пир горой.
Внезапно на меня наваливается тяжесть.
Я делаю глубокий вдох, готовясь к тому, что ждет меня через несколько минут.
– Наверное, надо предупредить тебя о моих родителях.
– Не надо.
Я хлопаю глазами, но через секунду понимаю, что он имел в виду.
– Э-э-эм, дед тебе объяснил, да?
– Ага. И твой дед, и собственный опыт. Я знаю этот тип людей и как вести себя с ними.
Я смотрю на мелькающие в окне столбики ограждений и судорожно соображаю. Что бы ни говорили родители о дедушке, сам он редко говорил о них. Я должна спросить.
16
Энчилада – традиционное блюдо мексиканской кухни: тонкая лепешка из кукурузной муки, в которую завернута чаще всего мясная начинка. Свернутые энчилады обжариваются на сковороде или запекаются под соусом (и иногда сыром) в духовой печи. Традиционно энчиладу поливают соусом моле из чили и какао.
17
Тако – традиционное блюдо мексиканской кухни, состоит из кукурузной или пшеничной тортильи с разнообразной начинкой – говядиной, свининой, курицей, морепродуктами, чоризо, пережаренными бобами, овощами, тушеной мякотью мексиканского кактуса. В качестве приправы служат сыр, кинза, лук, сальса, гуакамоле. Тако едят без столовых приборов, складывая тортилью с начинкой пополам. От энчилады отличается тем, что не требует запекания.