— Неужто прыгать собрались? — задал я еще один вопрос, оставшийся без ответа.
Несколько минут ничего не происходило, прибывающие в систему транспортники все так же огибали застрявший эсминец, но не рисковали подходить ближе — на связь корабль так и не вышел. Все остальные суда замерли в ожидании дальнейших действий имперцев.
— Сенсоры, ИК-режим! — в оптическом диапазоне разглядеть ничего не удавалось, но вот по нагреву возможно удастся понять куда уходит энергия.
В кормовой части эсминца сияло маленькое солнце, если верить датчикам, то температура обшивки там достигала уже двух сотен градусов и продолжала стремительно повышаться — там определенно находился реактор, работавший на пределе возможного. Что-либо еще разглядеть на его фоне не представлялось возможным, но вот на носу имелось еще три тепловых сигнатуры. Именно они сейчас собирали всю энергию, а если мне не изменяет память, то там находились пресловутые фемтосекундные лазеры…
— Опасность! Мощность щитов — 45 % от нормы! — взывала автоматика на аргонских вратах.
— Матерь божья! — я хоть и не верующий, но мне отчаянно захотелось перекреститься — эсминец стрелял по открытому реактору, поддерживающему прокол пространства. Силовые щиты удерживали кольцо плазмы, питавшее воронку, а корабль стремился дестабилизировать термоядерную реакцию. Словно находясь в тире, Прометей непрерывно бомбардировал пучком фотонов один из секторов гиперврат.
— Бежим! — все окружающие корабли постарались оказаться как можно дальше от ставшей нестабильной конструкции. Сотни транспортников и шахтерских кораблей бросились врассыпную, мгновенно ввергнув систему в хаос. Эсминец же, убедившись, что реакция пошла вразнос, медленно развернулся и приступил к обработке вторых врат.
— Пчела, отключить сенсоры, перевести всю энергию на щит! — послал я мысленную команду, осознав, что сейчас последует… Это ведь не маленькая воронка, а целый пробой пространства диаметром в километры! Разрушительный поток частиц, вырвавшихся из другого пространства, грозил принести колоссальные разрушения, а за оставшиеся сорок секунд маршевый двигатель не запустишь…
После отдачи приказов оставалось лишь молиться да уповать на отсутствие ударной волны в космосе. Чтобы не потерять сенсоры, пришлось их заранее обесточить и убрать под защиту броневых плит, поэтому Пчела сейчас плыла в неведении о происходящем вокруг. Время медленно утекало в небытие, даря кораблям драгоценные секунды для спасения. Вот прошло тридцать секунд… сорок… пятьдесят… маршевый двигатель завершил предстартовую процедуру, но запустить его Пчела не успела. На судно обрушился поток высокоэнергетических частиц, в мгновение ока разъев силовой щит и испарив верхний слой обшивки. К счастью, продолжительность вспышки вышла совсем небольшой, поэтому Пчела отделалась всего лишь оплавленной обшивкой, а вот более близким к вратам кораблям повезло, скорее всего, гораздо меньше.
— Включить сенсоры! — приказал я, когда буря снаружи окончательно улеглась.
— Предупреждение: отсутствие навигационных ориентиров, — взывала Пчела, не обнаружив в системе ворота гипертуннелей.
— Отбой! — обрубил я причитания бортового компьютера, это сейчас не главное… Совсем не главное.
Вовремя скрытые датчики показывали совсем не жизнеутверждающую обстановку: на месте проколов пространства сейчас светились две быстро гаснувших звезды — это все что осталось от обоих врат. Корабли, оказавшиеся в момент схлопывания гипертуннелей в радиусе десяти километров от врат, превратились в расплавленные глыбы металлов, двигающиеся по неуправляемым траекториям.
Словно завороженный, я наблюдал, как потерявший управление транспортник класса Мамонт несется прямо на ослепшую и оглохшую Матрону. Несмотря на значительно меньшие размеры, транспортник вызвал чудовищные разрушения — несколько десятков килотонн, это не то о что можно проигнорировать. Словно по злому умыслу, нос с выпирающими антеннами дальней связи угодил точно в жилые отсеки Матроны. Переборки отсеков не выдержали нагрузок и беззвучно треснули, выпустив в космос облако пара, похоронив при этом всякую надежду экипажа на выживание — транспортник разрушил все жилые отсеки.
— Имран же сейчас там! — я вспомнил про немного замкнутого паренька, отправившегося служить на Матрону.
— И он тоже… — я не смог заставить себя произнести очевидное.
— Что же я бездействую, надо помочь пострадавшим! — усилием воли я временно позабыл о погибших и стал выискивать выживших на фоне картины всеобщего разрушения.
Взгляд переключился на пролетавший мимо транспортник, потерявший управление. Небольшое расстояние позволило сенсорам снять подробную картину повреждений на нем. Будучи гораздо больше в размерах, он принял на себя не только энергетический фронт, но и поймал несколько металлических обломков. Куски врат прошили насквозь грузовой трюм, захватив часть жилой зоны, о чем свидетельствовала обнаруженная утечка кислорода. Находившийся на посту экипаж погиб мгновенно, но сканирование выявило наличие живого существа в одном из изолированных отсеков. Также о присутствии выжившего члена экипажа сообщал бортовой компьютер контейнеровоза. Убедившись, что большинство судов в зоне досягаемости ослепли и вряд ли быстро придут на помощь, я приступил к спасательной операции, не ожидая прибытия спасателей.
— О чем имперцы только думали? Они же фактически начали боевые действия! — размышлял я, несясь по коридору к воздушному шлюзу.
— ООН точно не оставит это без внимания! — проговаривая эти слова, я успокаивал расшалившиеся нервы.
— Да их точно накажут! Надо только передать в ООН весточку о случившемся… — на этих словах я осекся.
— Как передать? Старые врата ведь уничтожены, а строительство новых не закончено и наполовину! Система отрезана от всего мира! — по спине пробежал сковывающий нервы ужас — ведь сам факт, что можно оставаться без помощи неделями, для современного обывателя казался дикостью! Спасатели, действовавшие под эгидой ООН, всегда прибывали в течение полусуток или меньше, но в нынешнем случае все будет по-другому…
— Нам остается надеяться только на самих себя, — в памяти всплыли слова Мато, простые напутственные слова, но сейчас они описывали ситуацию в полной мере.
— В таком случае, придется выложится по полной! — процедил я сквозь зубы, сбрасывая с себя оцепенение.
Выплеск адреналина в кровь затуманивал разум, поэтому я без колебаний запрыгнул в скафандр, схватил плазменную горелку, оставленную техниками в ангаре, и выпрыгнул из корабля в безмолвный космос. Лишившись поддержки Пчелы, я перестал видеть на сотни километров, и теперь в поле зрения остался только корабль, с которого надо забрать выжившего…
Хвала создателям транспортника, продублировавшим основные узлы управления. Перезагрузившийся после многочисленных сбоев бортовой компьютер судна погасил вращение вокруг своей оси и сделал стыковку возможной. Расположенные глубоко внутри лазерные гироскопы уцелели, чего не скажешь о внешних датчиках и сенсорах. Не уловив эха гиперврат, автоматика не смогла сориентироваться в пространстве, и теперь корабль несся в неизвестность.
— Вот и пригодилась база пилота третьего уровня, — подумал я, с легкостью рассекая пространство в скафандре.
— Иначе что бы я сейчас делал? — навык владения таким летательным средством, как скафандр, входил именно в третий уровень знаний, где давался уже больший спектр умений, а не только самые важные.
Если вынуть из контейнеровоза перевозимый им груз, то останется лишь раскрывающаяся обшивка, рама и небольшая жилая зона, расположенная на корме. В большей части корабля обшивка не удерживала воздух, а лишь защищала внутреннее содержимое от ударов микрометеоритов и прочей гадости, поэтому искать вход стоило именно в кормовой части корабля. Во время полета вдоль контейнеровоза я вполне осознал долгую историю существования судна — на металлической обшивке, достигавшей полметра в толщину, имелись многочисленные кратеры и следы столкновений, что выдавало преклонный возраст старичка — его начали эксплуатировать еще до массового распространения силовых щитов, то есть он мой ровесник. И эта сторона транспортника еще не поймала поток высокоэнергетических частиц, а вот что творилось на другой стороне — мне даже и не хотелось узнавать.