— Полгода, — невозмутимо ответил Мато.
— Сколько?! — воскликнул я вслед выходящему из лифта японцу, придерживая челюсть рукой.
— Полгода. Не бойтесь, после первого рейса вы поймете, что при изрядной сноровке можно и за пару месяцев выплатить долг.
— А если нет? — все это очень напоминало финансовую кабалу.
— В контракте есть пункт, что после первого рейса вы можете отказаться от продолжения сотрудничества без всяких дополнительных условий.
Наш разговор на некоторое время прервался, пока я проверял наличие этого пункта. Там оказалось все честно, компания обещала выкупить корабль за все те же 18 тысяч и обеспечить обратную доставку на орбиту Земли. Случаю поломки корабля также уделялось внимания — страховка ООН должна покрыть все расходы в случае, если расследование с применением детекторов лжи не выявит намеренных нарушений контракта. На первый взгляд все чисто, да и более чем тридцатилетняя история существования компании внушала уважение.
— Все, на этом я с вами прощаюсь, — Мато привел меня к терминалу D-3.
— На той стороне вас встретит мой племянник и проведет инструктаж, а пока пара советов: в полете не тратьте время зря, а возьмитесь за изучение базы пилот I–II, она есть у вас в пакете.
Перед моими глазами появилась табличка: 'До окончании посадки на рейс Земля — Аргон осталось две минуты'.
— И второе, более важное: в космосе стоит надеяться только на себя. Здесь нет государства, всегда готового протянуть руку помощи! — сообщил Мато и тут же, развернувшись, направился обратно в кабинет.
Я же сжал пакет покрепче и шагнул в бурный поток людей, спешащих занять места в межпланетном транспортнике. Все две тысячи человек хотели загрузиться за каких-то десять минут, поэтому толпа двигалась чуть ли не бегом, лишь на секунду тормозя около карантинного шлюза, переоборудованного под пост таможенного контроля. Медицинским сканерам все равно, что искать: неизвестные бактерии или запрещенные к провозу вещества. Второе, конечно, ищут гораздо быстрее, поэтому их не демонтировали после окончания чумных годов, когда медицина еле успевала разрабатывать вакцины против десятков новых болезней из других миров, а продолжали использовать.
Увидеть корабль снаружи мне не удалось — коридоры не содержали окон, так же как и внутренние отсеки транспортников. Там вообще мало места — в кабинке размерами метр на метр даже встать нельзя, поэтому весь полет придется провести лежа. Впрочем оно и к лучшему, иначе 10-часовой перелет по гипертуннелю превратился бы в изощренную пытку. Подобные ячейки занимали в транспортнике больше половины общего объема, поэтому маленький с виду корабль принимал на борт несколько тысяч человек.
Забравшись внутрь, я все же не удержался и во время скромного обеда, запакованного в герметичную упаковку, просмотрел коротенький фильм, показывающий весь процесс полета. Он содержал лишь момент отстыковки, когда покрытый броневыми листами корабль, напоминающий по внешнему виду грушу с пассажирским отсеком в толстой части и двигательным, размещенным вне идеальной сферы, выходит из круглого отверстия в обшивке станции, разворачивается и начинает полет в сторону полыхающего синим огнем кольца гиперврат, да собственно короткий отрывок полета. Неугасающая термоядерная реакция, заключенная силовым полем в кольцо, окаймляющее прорыв обычного пространства, удерживает гипертуннель от схлопывания и служит дополнительным ориентиром для летающих в округе кораблей. С одной стороны от врат пространство обычное, подчиняющееся всем законам физики, а вот по другую сторону находится видимая даже невооруженным взглядом аномалия. Гигантская воронка, вытянувшаяся на сотню километров, просто не могла существовать по законам классической физики, но гиперпространство ей не подчиняется. Это играющее мягким голубым цветом зарево поражает воображение — ведь стоит пролететь по внутреннему каналу, и ты перенесешься на десятки или даже сотни световых лет.
Сам же полет внутри тоже оставляет неизгладимые впечатления: труба диаметром в несколько километров, но вытянувшаяся изнутри на целые миллионы, заставляет гордиться достижением человеческого разума, а именно Вейнбергом, разработавшим технологию постройки гиперврат.
Прервав философские мысли, я переключился на более прагматичные вещи — на изучение содержимого пакета. Там оказалась пятерка баз первого уровня и три второго. Не откладывая дела в долгий ящик, я принялся за изучение базы пилота. Для этого я достал переливающийся мягким светом кристалл и поднес к оптическому порту на левом запястье. Пара секунд, и в нейросеть скопирован огромный массив данных. Если его не изучить в ближайшие часы, то они пропадут, но я не собираюсь так поступать. Хотя сейчас уже можно не беспокоиться об этом, современные кристаллы выдерживают до сотни циклов считываний, в отличие от ранних вариантов.
Весь перелет прошел безмятежно и спокойно. Изнутри капсулы даже и понять оказалось невозможно, когда корабль производил маневры или входил в гипертуннель — в это время включался гравикомпенсатор, поэтому сила тяжести всегда оставалась постоянной. В основном она, конечно, обеспечивалась работой маршевого двигателя, разгонявшего корабль в первой половине туннеля и тормозившего в оставшейся части. Единственный фактор, ограничивающий скорость полета по туннелю, это необходимость на выходе иметь скорость меньше 1 км/с относительно поверхности планеты, над которой висят врата — иначе корабль разваливается на части по необъяснимым причинам.
Во время полета я изучил обе базы пилота, содержавшие теоретические и практические основы полетов на космических кораблях. Стандартизация и унификация управления кораблями позволяла не беспокоиться о различиях между моделями. С точки зрения пилота они различались всего двумя параметрами — максимальным радиальным и маршевым ускорением. Все упомянутые в базах корабли конструировались по одному плану — от единиц до нескольких десятков маломощных маневровых двигателей, только вращающих корпус, и один маршевый, обеспечивающий перемещение в пространстве.
Собственно это и содержала база первого уровня, также включавшая пару практических уроков по полетам в глубоком космосе, свободном от массивных объектов. Второй же уровень лишь обучал решать усложненную задачу, когда на корабль также действует гравитация планет. Еще там содержались принципы межпланетной навигации и общая обстановка в открытых людьми системах. Собственно, по окончанию курса я мог спокойно пилотировать почти все малые корабли, но только летающие в космосе. Шатлы, способные сесть на планеты, требовали дополнительных знаний, содержавшихся только на следующем уровне — все же воздух мешает космическим кораблям летать.
Так как до конца полета оставалось еще около получаса, я выхватил из пакета еще один кристалл и принялся за его изучение. Эта база данных содержала принципы работы со сканером, но почти вся состояла из описания возможностей и режимов работы современных сенсорных комплексов. Так как сканеры входили в список стандартного промышленного оборудования, изученного мной лет девять назад, то я лишь обновил информацию, узнав про последние технические новинки. Различий оказалось очень мало — только один режим, способный детектировать излучение гиперврат, он был разработан пять лет назад и сразу же стал широко использоваться в навигации. Мощность аномального излучения стационарных пробоев пространства столь велика, что не составляет труда засечь его даже на другом конце звездной системы.
— Это хорошо, что они не в рентгене фонят, — пробурчал я про себя, порадовавшись факту, что излучение почти не взаимодействует с обычным веществом.
'Рейс Земля — Аргон завершен, просьба покинуть корабль в течение пятнадцати минут.' — Сообщил капитан по локальному каналу, продублировав информацию по громкой связи для тех, кто не использовал эту возможность нейросети.
— Опять бешеная спешка, — я недовольно покачал головой, выбравшись из камеры. Поток людей тут же подхватил меня и понес к выходу из корабля.
Челноки стремились совершать как можно больше рейсов в день, чтобы справиться с все возрастающим транспортным потоком. Лунная верфь уже не успевала строить достаточное количество кораблей, а орбитальная верфь на спутнике Аргона V только недавно вошла в строй.