Но писать подобное означало ещё больше разбередить душу Ирины, только-только начавшую заживать.
Сергей очень хорошо понимал чувства девушки и знал, даже такое отстранённое, намеренно написанное с некоторой долей холодности письмо, растревожит её сердце. Так же, как растревожило его.
***
Когда Ирина проснулась, в комнате было ещё темно. Девушка перевернулась на спину и потянулась. Чувствовала она себя вполне сносно, несмотря на то, что уснула очень поздно. Полночи просидела, поджав ноги, снова и снова перечитывая письмо Сергея.
Мужчина просил вспомнить их последний разговор. Это было лишним. Она никогда не забывала его и могла повторить слово в слово. Ирина вообще помнила всё, что касалось Сергея, до мельчайших подробностей: его голос, интонацию, запах одеколона, которым он пользовался. Жар его рук и тысячи мелких иголочек, пронзающих тело каждый раз, как только он дотрагивался до неё.
В последний их разговор Сергей просил верить ему и дождаться его возвращения. А ещё обещал защищать её, как бы далеко друг от друга они не находились. Возможно, он зовёт её в Москву, чтобы защитить? Но как? Где и на какие средства она будет жить в чужом городе? Сможет ли устроиться на работу, чтобы обеспечить не только себя, но и ребёнка?
Сергей, конечно, может поселить её в своей квартире или даже снять жильё специально. Он может передавать ей деньги. Но готова ли она стать содержанкой? И если однажды Сергей вернётся, какую плату потребует за свою заботу? Всерьёз ли он предлагал замужество? Не передумал ли? Достаточно ли сильна любовь, о которой он так красиво говорил? Ответа не было.
Ирина вздохнула и поднялась с постели.
Тихонько приоткрыв дверь, она вышла в коридор, не желая разбудить родственников, которые наверняка ещё спали. Не успела она сделать и шаг, из кухни донеслись слова:
- Сколько можно терпеть её присутствие? – возмутился скрипучий женский голос. – Зарплату не отдаёт, зато порошок стиральный и бумагу туалетную исправно расходует.
- Ну, что-то там она покупает из продуктов, – вклинился другой голос, мужской, гнусавый. – За квартиру иногда платит.
- Ой, да что она там платит! – зло цыкнула на мужа женщина. – У неё вон мужик есть, богатый вроде. Наверняка, деньги даёт. Могла бы и нам помогать материально, а она только о себе думает. Погоди, ещё чего доброго в подоле принесёт! Мало того, что нам её навязали, придётся и ребёнка прописать.
- От меня-то ты что хочешь? Что ж нам её теперь на улицу выгнать? – не понял родственник.
- Да на какую улицу?! – взвилась женщина. – Небось, хахаль-то примет? Там не квартира, наверное, а хоромы настоящие. И машина, поди, есть. Из тех, что больше нашей хаты в селе. Вот пусть у него и живёт.
Слушать дальше не было ни сил, ни желания. Ни единым звуком не обнаружив своего присутствия, Ирина отступила обратно в комнату, опустилась на диван и, огорошенная разговором родственников, бросила взгляд на сервант. Там за дверцей лежали все её документы и деньги, отложенные с зарплаты и переданные Сергеем.
Если раньше сомнения и присутствовали, они быстро рассеялись. Лучше в неизвестность к чужим людям, но с надеждой на лучшее, чем постоянно чувствовать себя приживалкой, лишней среди тех, кого считала родными. И молча терпеть, когда попрекают порошком и туалетной бумагой, которые кстати покупает она. За личные деньги.
Ирина встала, собрала постель и сложила диван. Она подошла к серванту, открыла дверцу и, забрав документы и деньги, положила их в сумку.
Нарочито громко хлопнув дверью, девушка вышла из комнаты и отправилась в ванную. Наскоро умывшись, причесавшись, накрасив ресницы, она борясь с отвращением, заглянула на кухню.
- Садись завтракай, – в едином порыве вскочив из-за стола, предложили оба родственника в один голос.
- Мне сегодня на работу раньше нужно. Там и позавтракаю, – отказалась от приглашения Ирина.
Пользуясь тем, что родственники остались на кухне, она зашла в спальню, распахнула двери шифоньера и сняла с вешалки джинсовый костюм. Вернувшись в свою комнату по-быстрому переоделась, застегнула ботиночки, накинула пальто и, схватив сумку, выбежала на лестничную площадку. Дышать сразу же стало легче.