События, которые ожидал Феликс Петрович, последовали незамедлительно уже на следующий день. Семнадцатого сентября оба паши соединили свои армии и устроили укрепленный лагерь на Курт-тепе — возвышении на плато Момино южнее Варны. Местность там имела гористый характер — поросшие густыми дубовыми и буковыми лесами холмы, глубокие овраги — и была совсем неподходящей для сражения. Там произошло нечто необыкновенное, нечто невероятное. Но до «Парижа» известия об этих драматических и трагических событиях долетели туманными, приглушенными. Феликс Петрович позднее узнал правду о случившимся на Курт-тепе. Для того, чтобы не дать двум огромным армиям противника разблокировать Варну, тысячи русских воинов сложили свои головы.
После того сражения Феликс написал только два письма.
20 сентября 1828 года,
на борту «Парижа»
Дорогой Кривцов,
…Произошло сражение. Мы с прискорбием узнали о неуспехе атаки.
Князь Евгений получил приказ царя и прочел его перед войском. Воины бросились в атаку, но… После со слезами на глазах он скомандовал отступление. Сейчас оба паши на Курт-тепе сидят тихо, не смеют ничего предпринимать.
Только что я услышал глухой, но мощный громовой гул. Это успех генерала Шильдера. Буквально в эту минуту к небу поднимается мрачное черное облако. От него во все стороны летит град из обломков камней и земли. Бои продолжаются…
1 октября 1828 года,
на борту «Парижа»
Варна пала!
Варна взята. Это случилось 29 сентября. У турок есть пословица: «Если бог не согласен, Магомет примирит». Несколько дней мы были в лихорадочном ожидании. 25 сентября пролом, произведенный взрывом, был полностью очищен. Граф Воронцов приказал князю Лобанову собрать штурмовую колонну из матросов и егерей 13-го и 14-го полков.
Все прошло как по маслу. Наши молодцы ворвались в бастионы, разбили турок и начали там закрепляться, но этим дело не кончилось. Наши увлеклись и бросились вперед и в наступающих сумерках растеклись по городу. Турки стали стрелять из окон зданий и со стен цитадели, и нашим пришлось отступить, неся потери.
На следующий день турки возобновили переговоры. С нашей стороны их вели адмирал Грейг и Антон Антонович. Поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления, Юсуф-паша решил сдаться. Он обратился к своим солдатам, и 2500 человек, последовав за ним, сложили оружие. Капудан-паша с тремястами человек заперся в цитадели и пригрозил взорвать ее, но наши смогли образумить его и разрешили уйти к своим.
Итак, 29 сентября над Варной взвился белый флаг. Мы в Варне. Гомер Врион отказался от своей «илиады», свернул лагерь и так поспешил, что наши казаки едва смогли его догнать у Камчии. Погода плохая: дожди, смерчи, шторма… Царь на фрегате «Мария» отправился в Одессу. Что можно сказать про Варну? Ничего хорошего. Грязь, мертвые кони, собаки, кошки, крысы… Мерзость! Ближе к морю обстановка получше. Там находятся греческие и болгарские кварталы, там царят радость и веселье, чувство спасения, но не от взрывов снарядов и гранат, о них никто не вспоминает, а от гнусного долголетнего угнетения. Я своими глазами видел, как у людей наступает перемена. Уверенность, легкость походки, спокойствие в выражениях лиц. Бедняги! Они думают, что для них уже наступили свобода и независимость, что положен конец презренному игу. Они спокойно надеются на нас, а наши руки связаны «просвещенной» Европой.
Ты можешь понять мою тревогу, страдание и огромное чувство умиления при виде счастья на их лицах и, одновременно, при мысли о том, что потом наступит момент разочарования. Не будут ли они проклинать тех, кого сейчас благословляют как спасителей. Тогда глубокомысленные политиканы на западе восторжествуют…
Время, время отринуть недалекие, ограниченные, бесчеловечные начала. Настало время Европе образумиться!..
Та же самая Европа на Венском конгрессе предложила искоренить торговлю неграми, и в то же время терпит то, что происходит на Балканском полуострове. Племя, чуждое европейским народам, погруженное в глубокое невежество, отличается жестокой нетерпимостью к другим народам, которых оно держит в страшном унижении. Эта нетерпимость угнетает, умаляет, терзает их физически и морально, отнимает всяческие права человека на собственность и судопроизводство, относится к людям как к скоту. В истории самых варварских племен не найти примеров таких огромных неистовых преимуществ, какие имеют османы по сравнению с болгарами. Тут ничто не поможет, кроме самых резких, решительных действий. Даже если турецкое правительство даст уверения в том, что задумается над вопросом прав болгар, то оно не будет в состоянии защитить самые элементарные права человека в этой державе. Всякий мусульманин, почувствовав угрозу своему превосходству, станет еще более свирепым.