Шли годы, мысли о произошедшем в Сересе его не отпускали, но с каждым ушедшим днем как-то бледнели. Он погружался в заботы, а тех было немало — турецкий всадник сбил Катерину, от испуга она родила мертвое дитя, а потом заболела… Вот такое горе легло на сердце Косты, оттесняя вглубь воспоминания о Сересе.
Чувство мести забушевало с новой силой, когда он совсем неожиданно встретился со своим смертельным врагом в Варне. Коста решил, что сейчас пришло время свести счеты с пашой, отплатить ему за преждевременную смерть родителей, за загубленную молодость, а может быть и за саму жизнь, своей сестры. Он задумал такой план: переодевшись в мусульманина, он проникнет в мечеть, в которую регулярно ходит Юсуф-паша, и всадит тому в грудь нож. На зло ответит злом.
Если человек терпит зло, смиряется с ним — он губит свою душу, сравнивается с животным. Так рассуждал Коста, но осуществить свой план он не смог. У паши была сильная охрана, его телохранители следовали за ним, как верные собаки.
После того, как Кормщик пропал вместе с «Катериной», Коста примкнул к чете воеводы Бойчо. И каким-то днем он увидел пленного Юсуф-пашу. В глазах у него потемнело, он готов был броситься на того, но смог удержаться. Бить лежачего, убивать пленного — до такого православный человек не должен опускаться. Тогда он решил просто расспросить пашу о судьбе его сестры, но и тут его постигла неудача.
В русском лагере было запрещено отдавать почести императору, но один из офицеров не выполнил этого приказа. Это увидел Юсуф-паша, понял, что это и есть император, и обратился к тому. Поклонившись, он попросил разрешения привести в лагерь свое семейство. Юсуф-паша опасался, что султан, который конфисковал все его недвижимое имущество, может посягнуть на жизнь его трех жен и их детей. Император выполнил его просьбу, и даже более. Он держал в заложниках многих варненских именитых турок до тех пор, пока в лагерь не прибыло все семейство паши.
Коста своими глазами наблюдал за обменом пленных. В лагерь прибыли три жены Юсуф-паши и его дети. Самая младшая, с грудным ребенком на руках, была его сестра. Он заметил нежность, с которой паша встретил ее. Это его потрясло, и он промолчал, не окликнул свою сестру. Он был в растерянности, потому что увидел ее глаза, уловил ее взгляд, направленный на турка. В нем была радость женщины, наконец оказавшейся под защитой и любовью своего мужа. Имел ли он право упрекать ее? Он никому не сказал ни слова. И все думал, думал…
— Подождите-ка, вроде как волки воют, — сказал Георгий и стал прислушиваться.
— Я уже слышал их недавно, — отозвался Коста, который ехал рядом с ним.
— И кони неспокойны. А ведь по этой дороге нынче одинокий человек не поедет. Что-то привлекло этих зверюг, — продолжил Кормщик, вспоминая о неприбранных трупах на обочинах дорог.
Волчий вой стал громче, он шел откуда-то из чащи между Курт-тепе и Галатой. Другие всадники тоже услышали волков и сгрудились вокруг воеводы.
— Да что тут рассуждать, надо самим посмотреть, — решил Бойчо и повернул коня направо, на дорогу, связывающую села на мысе Галата с Царьградским трактом. Остальные последовали за ним.
Георгию Кормщику не терпелось быстрее добраться до дома. На сердце его лежала тяжесть при думах об отце, раны которого никак не заживали. Но Рада обещала привести русского доктора… И было еще кое-что, заставлявшее его спешить. Сын его, Атанас, служивший в русской главной штаб-квартире переводчиком, прислал весточку, что будет дома после Димитрова дня. После того, как он выбрался из Варны и сообщил о готовившейся засаде, разведотдел флота послал юношу в Каварну, а затем он понадобился и под Шуменом. Атанас был целиком погружен в работу. Его ценили. И он прекрасно справлялся с поставленными задачами, так как хорошо знал турецкий, греческий и русский языки — и разговорные, и письменные. Из Калараша он написал отцу о своем приезде и просил его обратиться к русским с тем, чтобы они помогли в отыскании следов Деспины и ее отца. Это Георгий Кормщик сделал сразу по возвращению в Варну. Искали, но безрезультатно: никаких следов не нашли. Джанавар-бей повесился сразу же, как над крепостью был поднят белый флаг, а его сын Сулейман смог улизнуть с верными людьми Изет-паши. Много безымянных могил оставили за собой эти кровопийцы. Может, среди тех были и могилы Деспины с отцом. Погруженный в эти невеселые мысли, Кормщик направил коня вслед за Бойчо. Может быть, там, откуда доносился волчий вой, гибли какие-то люди. Он снял с плеча ружье.