Слуга божий
Если кто возлюбит Зверя и образ его, тот будет пить вино ярости Божией, приготовленное в чаше гнева Его. И будет пытан огнём и серой пред святыми Ангелами.[1]
Откровение Иоанна Богослова — Заповедь часа суда
Одет он был в одежды кровью омытые, а имя его: Слово Божие. Он пасти будет народы розгой железной, и Он выжимает давильню яростного гнева Всемогущего Бога.[2]
Откровение Иоанна Богослова — Первая битва победного слова
Танец Чёрных мантий
А избранные имеют на своей стороне Ангела, как Хранителя и Стража, дабы вёл их к жизни. [3]
Св. Василий
Из большой плетёной корзины перед нами на пол высыпали отрубленные головы. Я тщательно пересчитал. Восемь. А значит столько, сколько быть должно.
— Так что, волколаков[4] мы выкинули из головы, — заявил сидящий рядом со мной Тадеуш Вагнер, и глянул краем глаза, оценил ли я его меткую, изящную шуточку.
Он пнул носком сапога одну из бошек, та откатилась и ударилась о другую. Обе сплелись свалявшимися, окровавленными бородами.
— Хорошая работа, — Вагнер похвалил людей, принёсших корзину, и дал им знак, что могут уйти.
— Глянь-ка, какая красотка, — сказал он уже мне, указывая на голову молодой женщины с длинными светлыми волосами, теперь вымазанными грязно-красным. — Вот уж не было ей чем другим заняться…
— Люди безумны, — я вздохнул. — Чем дольше живу, чем больше вижу, тем сильнее в этом убеждаюсь.
Семеро мужчин и девушка, чья красота пришлась по вкусу Вагнеру, принадлежали к шайке волколаков, терроризирующей округу. Они переодевались в звериные шкуры и нападали на путников или крестьян, используя в стычках зубы и когти. Поскольку обычно они имели перевес не менее четырёх к одному, а жертвами чаще всего выбирали стариков, женщин или детей, то им удалось убить несколько десятков человек, прежде чем они были схвачены, повешены, а затем усекновены. Их безголовые останки мы приказали сложить на рыночной площади, дабы служили предупреждением другим деятелям, ищущим приключений. Головы же будут насажены на копья и украсят городскую заставу. Также для предостережения.
В принципе, это не мы, инквизиторы, должны заниматься этими ряжеными, но местное население было так напугано (внушили себе, что волколаки неуязвимы для любого оружия, созданного руками человека, и ходили, вооружившись склянками со святой водой), что мы были вынуждены сами взяться за дело. И таким вот образом городок Кобриц был избавлен от волколакской напасти, а я и Вагнер могли спокойно вернуться в резиденцию Инквизиции в Равенсбурге[5], где помимо нас постоянно пребывало ещё двое других инквизиторов, опекающих весь округ.
— Так что, выставляем счёт бургомистру и домой, — заключил Вагнер. Его топорное квадратное лицо осветилось улыбкой.
— Аминь, — пробурчал я.
Выслеживание шайки заняло у нас около двух недель. И поверьте мне, любезные мои, эта работа была недостойна инквизиторских дарований и времени, пожертвованного служителями Святой Службы[6]. Единственной пользой от всей суматохи было то, что бургомистру придётся изрядно зачерпнуть из городской казны, дабы вознаградить наш труд. Так договорился с ним Генрих Поммел[7], начальник и старший чином[8] равенсбургской Инквизиции. Человек, который даже собственной матери выставил бы счёт за то, что его родила. Я солгал бы, однако, сказав, что мы не ценили его за эти способности. Инквизиторское жалование не относится к наивысшим, а благодаря инициативе и предприимчивости Поммела, время от времени в кошельке вашего покорного слуги заводились лишние монеты. Конечно, сам Поммел при этом существенно выигрывал, но мы не собирались с ним препираться. Во-первых, инквизиторы связаны служебной иерархией (в идеале, это должно действовать в обоих направлениях), а во-вторых, старое купеческое правило гласило, что лучше иметь десять процентов от ста дукатов, чем ноль процентов от тысячи. И в связи с этим бедный Мордимер[9] был счастлив, что порой может себе позволить нечто большее, чем просто чёрствый хлеб, запитый кружкой воды.
При всей своей предприимчивости, изворотливости и цинизме Генрих Поммел был почти идеальным начальником. Почему? А потому, что он радовался успехам подчинённых, искренне желая, чтобы мы снискали величайшую честь, какая только может ожидать инквизитора, а именно получили лицензию Его Преосвященства епископа Хез-хезрона либо лицензию Апостольской Столицы. Он сам давным-давно мог уже покинуть Равенсбург и работать в Хез-хезроне под оком самого епископа, но предпочитал провинциальный покой вечной спешке и вечной неразберихе, царившим в большой метрополии. Я понимал его и в то же время жалел, что удобства привычной жизни притушили в нем жар, который должен пылать в сердце каждого инквизитора. Ведь место чёрных мантий, как нас порой называют, было там, где царит больше всего зла и несправедливости. А такими местами были как раз Апостольская Столица — Хез-хезрон[10] или Энгельштадт[11], столица нашей могущественной Империи. Это там цвели ереси, там отступники замышляли свои мерзкие планы, там в тайных лабораториях чернокнижники вызывали демонов, а ученые изучали тайны чёрной магии.
1
… кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое, или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем. Откр 14:9-10.
Цитаты из религиозных текстов переведены нами, а в сносках даётся синодальный перевод (при совпадении переводов в сноске даётся только источник). Иногда автор меняет смысл первоисточника на противоположный, на что следует обратить внимание — важно для понимания сюжета.
2
Он был облечен в одежду, обагренную кровью. Имя Ему: «Слово Божие». … Он пасет их [народы] жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя. Откр 19:13–15.
3
У святого Василия Кесаврийского: «С каждым из верных есть Ангел, который, как детоводитель и пастырь, руководит его жизнью».
Пекара одним словом меняет смысл фразы: «каждый — избранные», показывая, что в отличие от нашей жизни, где каждый человек может рассчитывать на заступничество ангелов, в мире Мордимера — только избранные, инквизиторы.
5
Равенсбург — город на юге Германии. Название примерно переводится как Ворон-крепость.
Некоторые из населённых пунктов имеют прототипы, существующие в реальной истории, что, возможно, сделано для привязки места действия к нашей истории.
6
Святая Служба или Инквизиция — учреждения римско-католической церкви, предназначенные для борьбы с ересью.
7
Помелл — яблочко (лат.), противовес на конце рукояти холодного оружия; но не лезвие.
Автор иногда придумывает «говорящие» имена или фамилии, поясняющие характер персонажа и его роль в сюжете.
9
Мордимер — имя главного героя книги, инквизитора. Означает «мёртвое море» (от старофр.: морт-и-мер). Здесь, пожалуй, аллюзия на Мёртвое море, известное с библейских времён и как символ смерти (из-за солёности в нём ничего не живёт), и своими целебными свойствами.
10
Хез-хезрон — в дальнейшем основное местожительство главного героя. Соответствия в реальной истории не найдено, возможно, в этом намёк, что Инквизиция может быть везде и всегда.
11
Энгельштадт — Ангелград (нем.), в современной Германии есть коммуна под таким названием.