— Гриффо Фрагенштайн, — воззвал я. — Именем Святой Службы требую, чтобы ты открыл двери!
Это не было действием в расчёте убедить хозяина. Он ведь знал, с кем имеет дело. Однако он мог внушить своим людям, что на них напали грабители или шайка, нанятая кем-нибудь из конкурентов. Даже мирно настроенных людей легко склонить к убийству бандитов. Много труднее склонить их к убийству инквизиторов. Из-за двери я услышал шум взволнованных разговоров.
— За выдачу Гриффо Фрагенштайна назначена огромная награда, — сказал я громко.
Я не разминулся с истиной. Тот, кто выдаст своего господина, получит благословение во время святой мессы, и мы будем искренне молиться о его спасении. Разве может быть большей награда?
Шум разговоров, доносящихся из-за двери, перешёл в крик ссоры.
— Приставить таран! — приказал я зычным голосом. — Живыми никого не брать! Лучники — к окну!
Сейчас убежище Гриффо напоминало гнездо разъяренных шершней.
— Открывааааем! — до моих ушей донёсся отчаянный крик. Я ожидал такого решения, было только интересно, где Фрагенштайн.
Отодвинули засовы, и я вошел внутрь. В покоях я насчитал шестерых мужчин. Здесь они могли защищаться почти до бесконечности, разве что их взяли бы огнем или голодом. Однако они смиренно покорились одному звуку слов «Святая Служба». Сейчас все они стояли на коленях у стены.
— Господа, встаньте, — попросил я мягко. — Ведь никто вас не винит за грехи вашего главы. Скажите только, куда же он делся?
Ответом было молчание.
— Ну что ж, — сказал я. — А я хотел быть вежливым. Раз так…
Я дал знак моим людям, они схватили одного из слуг Фрагенштайна. Бросили его на пол, выкручивая ему руки назад.
— Заткните ему пасть, — приказал я. Потом взял его правую кисть в свои руки.
Сорока кашку варила.
Своих деток кормила.
Этому дала в горшочке,
Этому дала в ковшичке,
Этому дала в мисочке,
Этому дала в ложечке[32],
— продекламировал я.
На слове «горшочек» я сломал ему мизинец, на слове «ковшичек» безымянный палец, на «мисочке» средний, а на «ложечке» указательный.
Признаюсь, идея скрасить пытки детским стишком пришла мне в голову неожиданно. Я слышал когда-то о человеке, называемом Весёлый Кат из Тианнона, который допрашивал людей, радостно при этом напевая. И говорят, что не жестокость истязаний, а именно эти припевки больше всего ужасали жертв. Поэтому я решил испробовать подобный способ, поскольку мне надо было быстро получить ответ на вопрос, куда делся хозяин. Очень быстро. Ибо кто мог знать, не соорудил ли Гриффо тайный подземный ход, ведущий в сад или даже за пределы владения? И сейчас не убегал именно этим ходом? А тогда ищи ветра в поле.
— Ну ладно, вторую руку, — велел я. — Сейчас, подожди, — добавил я с притворным удивлением. — Он, кажется… хотел что-то сказать… Отпусти.
Пытаемый мною мужчина судорожно перевёл дух. Слёзы из глаз его лились быстрым ручьём.
— Эй, парни не плачут. — Я похлопал его по щеке. — Говори!
— Исчеееез зааа стеееенооой, — зарыдал он. — Ей-боооогууу…
— Никто не исчезает за стеной, — прервал я его. — Давай левую руку!
— Умоляяяяяю! Нееееет!
Мне пришлось заткнуть этот крик, и он упал мне под ноги как мешок.
— Следующий! — приказал я. — На этот раз начнем с выкалывания глаза.
Следующий оказался человеком благоразумным и сильно привязанным как к правому, так и к левому глазу.
— Дверь… есть… тайная… здесь! — крикнул он, прежде чем кто-либо успел до него дотронуться. — Достаточно упереться!
Действительно, в месте, на которое он указал, был сооружён тайный проход. Я взглянул. Вниз вели деревянные степени. Я приказал связать арестованных, взял канделябр и двинулся по лестнице.
Как я и предполагал, тайный коридор вёл в сад, и его выход находился под шатром, образованным ветвями раскидистой ивы. Однако в этом я удостоверился лишь позже, поскольку Гриффо не пытался бежать. Он суетился в библиотеке и торопливо складывал тома в большой мешок. Если бы не эта достойная сожаления алчность или — если хотите — любовь к книгам, наверное, он сумел бы сбежать и выиграть время.