— Уходи как можно дальше, — произнес он.
— Но, учитель…
— Завтра сюда придут медиане, — помолчав, сообщил он. — Я останусь защищать мирных жителей, но… Ты должен выжить. Такой талант не имеет права погибнуть. Уходи и постарайся выжить там, в большом мире!
— А как же?.. — Я с тоской посмотрел назад. Родители, соседи, просто односельчане. Неужели они все обречены?
— Я постараюсь что-нибудь сделать, — угадал мою мысль наставник, — но ничего не обещаю. Что могут несколько охотничьих рогатин и десяток топоров против пары сотен мечей и горящих стрел? Но я должен быть уверен в том, что спас хоть одну жизнь!.. Поэтому постарайся не возвращаться — чтобы не узнать… правду. Обещаешь? Обещаешь, что постараешься выжить ради нас всех?
— Я вас никогда не забуду, — пробормотал я.
— Постарайся стать магом, малыш. — Учитель всегда звал меня малышом, несмотря на то, что ростом и сложением мы давно уже сравнялись. — Это и будет наилучшей памятью обо мне.
Надо ли говорить, что у нас обоих ничего не получилось?
Та война давно в прошлом, медиане уже много лет наши союзники и даже чуть ли не родня — ныне правящий король Биркер Пятый сам наполовину медианин, по матери, — но сейчас все вспомнилось необыкновенно живо. И путешествие по разоренной войной стране, и кровь, и боль, и смерть, и расплодившаяся попустительством занятых войной магов нежить. Именно нарушенное в той войне равновесие и грозившая миру гибель заставили тогда королей отложить оружие, а магов, прежде поливавших друг друга боевыми заклинаниями, встать плечом к плечу против общего зла. Но в глубинке люди частенько оставались без защиты…
Две вынырнувшие из-за кустов тени отвлекли от воспоминаний. Успешно притворившись простыми селянами, Бурый и Карнаухая долго махали мне руками, перебежками следуя за каретой. Они отстали только возле моста — выглянув последний раз, я заметил, что к вервольфам присоединился и тролль.
«Возвращайся!.. Счастливого пути!.. Мы будем ждать!» — читал я по их губам и испытывал двойственные чувства. С одной стороны, было жаль расставаться со старыми друзьями, но с другой — так хотелось верить, что этот отъезд знаменует долгожданные перемены в жизни!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Не успели окружившие Кротон предместья скрыться вдали, как тишину нарушил дребезжащий перезвон колокольчика. Такие вешают в почтовых каретах, когда пассажиры хотят привлечь внимание возницы. Карета затрещала и остановилась. Я услышал, как хором вздохнули лошади.
— Ваше высочество? — Гарцевавший рядом сэр Ларан осадил коня. — Что случилось?
— Я устала, — донесся голос леди Имирес. — И желаю отдохнуть. У меня ноги затекли сидеть. Давайте устроим привал!
— Но… Вы это… того…
— Я так хочу! И еще — я хочу есть! Дядя велел вам выполнять мои желания, не так ли?
Еще не подозревая, к чему клонит принцесса, сэр герцог на всякий случай собрал лоб в складки и изобразил на нем работу мысли.
— Да, э-э… ваше высочество велел, — наконец сообразил он.
— Так выполняйте! И подайте мне руку — я желаю выйти из кареты!
— Слизня-а-ак! — тут же раздался голос мага.
— Да, хозяин. — Я откинул шторку, отделявшую половину слуг от половины господ, и нос к носу столкнулся с господином.
— «Да, хозяин!» — передразнил он меня. — Чего расселся? Живо поставь палатку, разожги костер, принеси воды и приготовь обед! И разложи мне походное кресло!
— А палатку-то зачем? — искренне удивился я.
— Как это — «зачем»? А вдруг дождик пойдет?.. Мы что, должны намокнуть из-за твоей лени?
Карета уже съехала с обочины поближе к росшим вдоль дороги деревьям, так что спорить было бесполезно.
Вздохнув, я полез за свернутой палаткой. В идеале вся конструкция представляла собой два опорных шеста высотой в полтора человеческих роста, на которые набрасывалась промасленная ткань и закреплялась колышками по бокам. В одиночку поставить такое сооружение очень трудно — особенно если учесть, что последний раз я имел дело с палаткой еще в прошлой жизни, а мой хозяин, кажется, и вовсе ни разу не занимался ничем подобным.
— Ну что ты там возишься? — начал он ворчать примерно через две минуты. — Что, твой господин стоять должен? В мои годы такие физические нагрузки чреваты потерей здоровья! А я еще ценен для магической науки и всего человечества! Живо разложи походное кресло!
Бросив палатку, я кинулся к набору мебели «походный», состоявшему из складной кровати, складного стола, двух складных лавок, вышеупомянутого кресла и складных козел, на которых можно было натянуть возле огня мокрые плащи или же установить мечи, дабы благородное оружие не валялось на траве как попало.