Онемев от изумления, Мара отчаянно цеплялась за последние клочки самообладания. Слуга Империи! На памяти ее поколения никто - ни мужчина, ни женщина - не удостаивался такого высокого титула. Им были отмечены за две тысячи лет лишь десятка два людей, ставших героями легенд. Их имена твердили вслух как заклинание, приносящее удачу, их заучивали наизусть дети, знакомясь с историей своего народа. Этот ранг означал также официальное приобщение к императорской семье. От столь неожиданного взлета на самый верх общественной пирамиды у Мары все поплыло перед глазами, и несколько мгновений она позволила себе потешиться мыслью, что могла бы вместе с Айяки перебраться во дворец и всю свою оставшуюся жизнь провести там в довольстве и покое.
- Ты ошеломил меня, государь, - выдавила она наконец.
И она склонилась перед ним до земли, как смиреннейшая из слуг.
Затем властитель Хоппара Ксакатекас издал боевой клич, и весь Высший Совет разразился рукоплесканиями. Мара стояла, окруженная восторженными почитателями, чувствуя, что у нее кружится голова от сознания, что она победила. И более того - она сумела добиться, что ее семье уже никогда не будут угрожать злобные происки Минванаби.
Глава 12
ОТКРОВЕНИЯ
Хокану застыл в неподвижности. Опершись руками о подоконник, он устремил взгляд туда, где полыхал красками блистательный закат, и, казалось, целиком отдался безмолвному созерцанию.
Он стоял спиной к Маре, сидевшей на подушках в личной приемной Камацу, и она мучилась от невозможности взглянуть ему в лицо и понять, какие же чувства вызывает у него сейчас ее присутствие. Властительнице было не по себе еще и из-за трудных слов, которые ей предстояло произнести. Она вдруг обнаружила, что безотчетно теребит тонкую бахрому платья - эту привычку она переняла у Кевина, - и, спохватившись, заставила себя превозмочь тоску и печаль. Судьба предназначила ей быть властительницей Акомы, а ее возлюбленному - свободным сыном Занна.
- Госпожа, - тихо сказал Хокану, - с тех пор, как мы виделись в последний раз, многое изменилось. - В его голосе появился оттенок благоговения, ладони сильнее прижались к резной узорной раме. - Да, я наследник владений Шиндзаваи, это так, но ты... ты Слуга Империи. Что за жизнь будет у нас, если между твоим положением и моим - целая пропасть?
Мара не без труда стряхнула воспоминания о неугомонном варваре.
- Будем жить как подобает мужчине и женщине, будем жить как равные, Хокану. В нашем потомстве продолжится и твой род, и мой, и имена обеих наших семей сохранятся. Вести дела наследственных владений мы поручили достойным управляющим...
- А сами поселимся во дворце, который раньше принадлежал Минванаби? закончил фразу Хокану, еще не вполне овладевший собой.
- Ты боишься накликать несчастье? - напрямик спросила Мара.
Хокану издал короткий смешок.
- Госпожа, в тебе воплощено все счастье, о котором я мог бы мечтать. Но... Слуга Империи... - задумчиво повторил он. Однако молодой воин не позволил себе надолго отклониться от сути беседы. - Я всегда восхищался домом Минванаби. И если ты будешь рядом со мной - значит, именно там моя мечта станет явью.
Чувствуя, что Хокану вот-вот произнесет слова официального согласия на брак с ней, поскольку властитель Шиндзаваи доверил сыну принятие решения, Мара быстро заговорила:
- Хокану, прежде чем ты скажешь еще что-то, я хотела бы открыть тебе одну тайну.
Ее серьезный тон заставил собеседника отвернуться от окна. Лучше бы он этого не делал, подумала Мара. Его прекрасные темные глаза смотрели на нее с таким вниманием, такое искреннее восхищение светилось в их ясной глубине, что у Мары защемило сердце. И все-таки она сказала то, что было необходимо сказать:
- Ты должен знать: уже месяц как я ношу под сердцем ребенка от другого мужчины - раба, к которому я питала глубочайшее уважение. Он навсегда вернулся на родину: его отправили через Бездну, и мы с ним больше никогда не увидимся. Но если я вступлю в брак, то поставлю непременным условием требование, чтобы ребенок считался законным.
На красивом лице Хокану не дрогнул ни один мускул.
- Кевин... - задумчиво произнес он. - Мне известно о твоем любовнике-варваре.
Мара напряглась, внутренне готовая к вспышке мужской ревности, пальцы с такой силой вцепились в край подушки, что впору было побеспокоиться, не оторвется ли бахрома.
Ее волнение не осталось незамеченным. Хокану пересек комнату и ласково развел сжатые пальцы Мары. Прикосновение было кратким и легким, но в нем угадывался еле заметный трепет - свидетельство чувств, которые Хокану считал себя обязанным держать в узде.
- Госпожа, я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять: забеременеть по легкомыслию ты не могла. Значит, остается думать, что Кевин - человек, воистину достойный уважения. - Ее удивление зажгло у него в глазах веселый огонек. - Разве ты забыла, что я провел некоторое время в Мидкемии? спросил он, неожиданно улыбнувшись. - Мой брат Касами позаботился о том, чтобы основательно ознакомить меня с "варварскими" понятиями честности и справедливости. Для меня не в новинку склад характера мидкемийцев, властительница Мара. - Теперь его губы искривила невеселая усмешка. - Ведь именно я привел к отцу "варварского" Всемогущего по имени Паг, потому что угадал в нем некий редкостный дар. - Видя, что названное имя явно ничего не говорило Маре, Хокану объяснил:
- Здесь он стал известен как Миламбер из Ассамблеи.
Мара не могла удержаться от смеха: вот уж воистину ирония судьбы!
- Вот так и получилось, - договорил Хокану, - что я тоже сыграл свою, пусть даже очень маленькую, роль в последующих ужасных событиях.
Властительница Акомы взглянула в лицо Хокану и прочла удивительное понимание в устремленных на нее глазах. И хотя она не могла привнести пламя страсти в какой бы то ни было союз с домом Шиндзаваи, но перед ней был мужчина, которого она могла уважать, способный разделить ее взгляд на будущее - взгляд новый и непривычный. Объединив свои силы, они могли трудиться над созданием еще более великой Империи.