После заката он задал этот вопрос Маре, сидя с ней в удобной каюте. Правда, она не сразу поняла, о чем идет речь, потому что Кевин не знал, как называются эти чудовища по-цурански.
- Ах, вот ты о чем! - уразумела наконец-то Мара. - Теперь понимаю. Ты имеешь в виду эгу, исполинского обитателя морских глубин, похожего на релли. Да, в Море Крови они водятся в великом множестве. Ни один корабль не выходит из гавани без копья с промасленной ветошью на острие. Ты сказал "гарпун", но это не одно и то же. Сразить эгу можно только огнем - так говорят моряки.
Кевин потер виски. За ужином он почти ничего не ел и решил пораньше лечь спать.
- Моего дикаря совсем укачало, - поддразнила его Мара, которая, судя по здоровому румянцу, чувствовала себя превосходно. - Положись на меня: я знаю верное средство от морской болезни.
С этими словами она сбросила платье и нырнула в альков, где мидкемиец, стоя на коленях, расстилал простыни и взбивал подушки. Очень скоро его одежда тоже полетела на пол.
Потом его сморил глубокий сон - долее размышлять о морских чудовищах не осталось сил.
Плаванье длилось неделю. Огненосные копья так и не понадобились; шквальные ветры ни разу не потревожили "Коальтеку".
- А все потому, что сейчас лето, - объяснил Кевину Люджан. - Ветры отдыхают, дожди выпадают редко. - Загорелой рукой он указал на пурпурную береговую линию. - А вот и наш конечный пункт: город Илама.
Этот порт в Дустари разительно отличался от джамарской гавани. Он стоял на каменистом берегу у подножия остроконечных скал. В местных постройках Широко использовался камень, тогда как в глубине материка дома ставились из деревянных реек и бумажных перегородок. Портовые сооружения были обнесены зубчатой стеной, над которой высились многоярусные дозорные башни. В свете маяка вырисовывалась гряда островов, уходящая на запад. Даже пахло здесь по-особому.
- Прямо у причалов находятся лабазы с пряностями, - сообщил Люджан. - В Иламе продают такие специи, каких не купишь ни в одном другом городе.
Илама также славилась ткачеством. Молитвенные коврики, изготовленные в Дустари, считались наиболее угодными богам. Помимо этого, местные жители отличались особым даром к магии - многие из них с юных лет поступали на службу в Ассамблею.
"Коальтека" еще не бросила якорь, а Кевина уже тянуло сойти на берег. По причалу сновали легкие двуколки, запряженные диковинными шестиногими животными, размером куда меньше нидры. Стаи бело-алых птиц с клекотом кружили над палубой. Чумазые ребятишки, сами похожие на береговых пичуг, искали, чем бы поживиться. Вдруг они умолкли и бросились врассыпную.
На причал входила колонна солдат в желто-пурпурных доспехах. Они сопровождали дорогой лаковый паланкин, расцвеченный флагами, на которых красовался геральдический знак: похожее на кошку животное, обвитое змееподобным монстром. Слуги почтительно расступались; матросы сгибались в поклонах.
- Что я вижу! Властитель Ксакатекаса собственной персоной! - Изумлению Мары не было предела.
По случаю прибытия в Дустари властительница надела дорогие зеленые одежды и при помощи различных притираний искусно прибавила себе с десяток лет.
- Это для тебя неожиданность? - спросил Кевин, не понимая причины ее волнения.
- Еще какая! - Мара посерьезнела. - Он должен быть там, где идет война, но решил отлучиться из своего лагеря, чтобы оказать честь Акоме. - Подозвав горничную, Мара потребовала: - Отомкни черный дорожный сундук. Мне понадобится праздничное облачение.
Кевин вытаращил глаза:
- Еще наряднее, чем это? Да от одних драгоценностей ослепнуть можно!
Мара пробежала пальцами по жемчугам и изумрудам, которые усыпали ворот и рукава ее платья.
- При встрече с правителем любой из Пяти Великих Семей следует надевать украшения из металла, иначе меня сочтут грубиянкой. Разве я могу рисковать?
На палубе уже выстроился почетный караул. Властительница поспешила в гардеробную каюту. Кевин, одетый в серые мидкемийские шоссы и белую рубашку, затерялся в пестром сонме приближенных.
Мара вернулась очень скоро. На ней был изумрудно-зеленый наряд, с большим вкусом расшитый медными пластинками. По мнению Кевина, это одеяние шло ей еще больше, чем платье с жемчугами. Однако в ответ на комплимент Мара даже не улыбнулась.
Под бдительным взором Люджана властительница в сопровождении свиты сошла с палубы в челн, который должен был доставить ее на берег. Мидкемиец, наконец-то научившийся сдержанности, не проронил ни звука. По сосредоточенному виду и низкому поклону Мары он понял, что встречавший их человек обладает немалой властью.
Господин Ксакатекас, восседавший в паланкине, словно император на троне, привстал и поклонился. Это был человек преклонных лет, однако никто не назвал бы его стариком. Его лицо покрывал ровный загар, а проницательные карие глаза смотрели твердо. Когда он улыбнулся, в углах рта пролегли ироничные складки.
- Госпожа Мара, в добром ли ты здравии? Несмотря на грубоватый голос, его слова были не лишены приветливости. Мара, глядя на него снизу вверх, тоже ответила улыбкой.
- Ты оказал мне высокую честь, господин. Я в добром здравии. И глубоко признательна за такой прием. В добром ли здравии ты сам, господин Чипино?
- Куда уж лучше! - ответил правитель с неожиданным сарказмом.
Отбросив со лба прядь стального цвета, он рассмеялся. Кевин не понял причину такого веселья. Между тем властитель предложил Маре опереться на его руку и повел ее к паланкину, приговаривая:
- Правителю Десио - чтоб ему вместе с родичами подавиться костью - еще отзовется этот день.
Негромкий ответ Мары снова вызвал у Ксакатекаса приступ хохота. В его взгляде появилось что-то похожее на уважение. Он усадил Мару в свой паланкин, не дожидаясь, пока слуги распакуют ее дорожные носилки. Воины в пурпурно-желтых доспехах и те, что носили зеленый цвет Акомы, выстроились квадратами в шахматном порядке.
- Будь я помоложе, - прогрохотал Чипино, - юному Хокану пришлось бы потесниться.
Так-так, отметил про себя Кевин не без укола ревности, по крайней мере властитель Ксакатекаса не остался равнодушным к чарам госпожи, которая рассчитывает заключить с ним союз.
- В таком случае твоя красавица супруга приказала бы меня отравить, - не смутилась Мара. - Надеюсь, госпожа Изашани в добром здравии?
- О да, благодарю; и несказанно рада моему отсутствию - боится снова забеременеть. - Он обернулся к носильщикам: - Здесь свернуть.
Процессия миновала узкий переулок и остановилась у большого постоялого двора. Под навесом вдоль всей стены тянулись торговые ряды с разнообразной снедью. Здесь можно было выбрать и суп, и печенье, и отвар из местных трав, называемый тэш, и самую обычную чоку. Завидев свиту, горожане поспешили убраться подобру-поздорову. Столы и лавки сразу опустели. Слуги в мгновение ока убрали объедки и подали блюда. Усадив Мару, Чипино занял господское место во главе стола, поставил локти на отскобленные добела доски и опустил подбородок на сплетенные пальцы. Он не сводил глаз с молодой женщины, которая разделалась с правителем Джингу Минванаби в его же собственном доме и на удивление быстро поднаторела в Игре Совета.
Воины Акомы и Ксакатекаса стояли плотным кольцом, и Кевин, оттесненный вместе с носильщиками, не слышал ни слова. Наблюдая за позой Мары, он заключил, что светские любезности сменились серьезной беседой. Угощение так и осталось нетронутым; вскоре подносы были сдвинуты в сторону, чтобы освободить место для пергаментных карт и грифельных дощечек, принесенных бессловесным слугой в желто-пурпурной ливрее.
Через некоторое время Мара жестом подозвала к себе Кевина.
- Слушай, что здесь будет говориться, - бросила она, и мидкемиец понял, что собственное мнение до поры до времени следует держать при себе.
Не один час прошел в обсуждении прошлогодних враждебных вылазок, за которыми последовал приказ Высшего Совета.
- С определенностью можно утверждать только одно, - подвел итог Ксакатекас. - Налетчиков из Цубара становится все больше, а их воинственность не знает удержу. Что отсюда следует?