Я перевел взгляд с Кира на Мардука. Теперь я точно знал, что если когда-нибудь еще окажусь во власти праха, то не смогу освободиться самостоятельно. Но какое это имело значение? Там было царство бархатного сна, какой охватывает не знающего забот маленького мальчика, лежащего в мягкой траве на склоне холма, и ощущающего ласковые прикосновения ветерка.
«Господин мой, — обратился я к царю, — умоляю, исполни мою просьбу. Я сейчас вернусь в прах, а ты отправишь шкатулку с моими костями своему мудрецу в Милет. Прошу тебя. А если предашь меня, что ж… Я об этом даже не узнаю. Кто-то другой… предал меня… Но я не помню, кто именно…»
Кир шагнул вперед и поцеловал меня в губы, как было принято с равными у персидских царей.
Я повернулся к Мардуку.
«Пойдем со мной, Мардук. Я не помню, что именно было между нами, но знаю, что только добро».
«Я не обладаю силой, Азриэль, — спокойно произнес он. — Царь Кир правильно сказал: ты, как говорят маги, могущественный ангел или демон. А я нет. Слабый огонь моего разума поддерживают жители Вавилона, которые верят в меня и возносят молитвы. Даже в плену меня хранила преданность моих тюремщиков. Я не могу пойти с тобой. Я даже не представляю как».
Мардук вдруг нахмурился.
«Но разве стоит доверять кому-то, пусть даже царю? — спросил он. — Возьми шкатулку сам и отправляйся туда, где ты…»
«Нет, — перебил я. — Ты же видишь, тело мое дрожит и трясется. Я лишь недавно переродился и все еще слаб. Поэтому мне придется довериться… Киру, царю персов. А если он решит избавиться от меня, если совершит подлость и обойдется со мной так же жестоко, как все, кого я любил… Что ж, я найду способ отомстить. Надеюсь, ты не сомневаешься, великий царь?»
«Я не дам тебе повода, — заверил Кир. — У тебя нет причин ненавидеть меня. А я чувствую твою ненависть, и она меня ранит».
«Я тоже ощущаю ее, — сказал я. — И какое это восхитительное, божественное чувство — ненависть! Мне нравится испытывать гнев! И разрушать!»
Я шагнул к нему.
Царь не сдвинулся с места. Он молча глядел на меня, а я вдруг застыл, не в силах пошевелиться, и только смотрел ему прямо в глаза. Я не хотел сражаться с ним, ибо ощущал его превосходство, коренящееся в бесстрашии и привычке побеждать.
«Верь мне, Азриэль, ибо сегодня ты сделал меня царем мира. Я позабочусь, чтобы ты попал к великому магу, который научит тебя всему, что положено знать духу».
«Царем мира? Неужели я действительно сделал это, мой прекрасный господин?» — удивился я и содрогнулся.
Ну конечно! Я знаю его! Я помню, что произошло! Дыхание львов…
Но в следующее мгновение воспоминание улетучилось. Я вновь все забыл.
«Азриэль, ты знаешь, кто я?» — спросил Мардук.
Теперь он был для меня просто духом, приятным и доброжелательным.
«Друг. Дух, который желает мне добра».
«А еще?»
«Не помню», — в мучении сказал я и начал объяснять, что помню только котел, убийство какого-то жреца и мертвую старуху, что знаю и царя, и Мардука, но ничего больше восстановить не в состоянии.
Неожиданно я уловил запах роз, а опустив глаза, увидел, что пол устлан лепестками.
«Дай их ему», — приказал царь шлюхе.
Она собрала пригоршню розовых лепестков.
«Положи их в шкатулку, — попросил я и поинтересовался: — А что это за город? Где мы находимся?»
«Это Вавилон», — ответил Кир.
«А ты посылаешь меня в Милет, к великому магу. Я должен узнать и запомнить его имя».
«Он сам тебя призовет», — сказал Кир.
Я бросил на них прощальный взгляд и подошел к окнам, выходившим на реку. Я с восхищением любовался прекрасным городом, сверкавшим множеством огней, наполненным смехом и весельем.
Не произнося ни слова и подавив гнев, разгоняя собравшийся вокруг сонм духов, я вновь сделался бесформенным и окунулся в бархатную черноту. Только на этот раз я ощущал запах роз, вместе с чудесным ароматом пришли воспоминания: о процессии о людях, встречавших меня радостными криками и приветственными взмахами рук, о красивом певце с великолепным голосом и о лепестках, падавших с высоты на наши плечи… Но воспоминания быстро исчезли.
Все, о чем я сейчас рассказал, мне суждено было вспомнить лишь спустя две тысячи лет.
Азриэль откинулся в кресле и слегка расслабился.
За окном почти рассвело.
Мой гость закрыл глаза.
— А сейчас тебе нужно отдохнуть, Джонатан, — произнес он, — не то опять заболеешь. А я должен поспать. Мне страшно, я боюсь того, что может случиться… Но я устал, очень устал.