Марк подался вперед в своем кресле, Христофор засопел, пряча глаза.
Приехали. Первый мой клиент — и душевнобольной. Хорошо начали, что тут скажешь. Что ж, каков работодатель, таков и клиент.
— Мммм… Видите ли, дело в том, что серв не может испытывать любые эмоции, а тем более выражать их, — мягко, как ребенку сказал Марк, — Весь разум серва находится в его церебрусе, но чары, заключенные в нем, отвечают только за рациональные, реальные показатели. Каков бы ни был серв, он может только лишь исполнять простейшие команды, не придавая им какого-либо смысла. Это же не человек.
— Об этом я и говорил. Это звучит странно. Но когда он смотрит на меня…
— Глаза серва — не более чем объективы. Это сложные устройства, но и они не могут выражать чего-либо.
— Вы просто этого не видели! — Аристарх раздраженно шлепнул себя по колену. Вид он имел до крайности нелепый, — Я и сам понимаю, что серв — просто железный обрубок с чарами внутри. Машина. Аппарат. И уж поверьте я никогда не был мистиком! Но тут… В общем, мне как-то не по себе.
— Сигару? — торопливо предложил Христофор.
— Благодарю, — Аристарх взял протянутую сигару, обрезал кончик серебряным ножичком, извлеченным из жилетного кармана, и закурил ее, однако успокоенным не выглядел, — Воля ваша, а с сервом этим что-то не то. Каждый раз, когда он на меня смотрит, на душе точно кошки скребут. Ну точно присматривается… В спину смотрит. И молчит. Идешь, бывало, по коридору, а он как глянет — аж тошно.
— Очень… очень интересно, — пробормотал Христофор с деланно-задумчивым видом, — Рассказывайте дальше. Он что-то еще делает? Ходит за вами? Может, вы заметили в его действиях какую-то… угрозу?
— Нет. Больше ничего. Он делает все по дому, слушается меня, и, разумеется, ни разу не поднял на меня руку. Этого не хватало, — Аристарх неестественно рассмеялся, — Но этот взгляд… Он не всегда так смотрит. Обычно стоит в углу, бездушный как сосновое полено. Супруга говорит, днем он ведет себя как всегда. Когда я прихожу со службы, он встречает меня, подает газеты, наливает кофе. Все как обычно, словом. Услужливый и не без такта. В первый раз это случилось после ужина, две недели назад. Я уже собирался отойти ко сну. Все в доме уже спали, а мне вздумалось спуститься вниз, захватить в кабинет кое-что из служебных бумаг — портфель стоял в прихожей. И, не знаю зачем, я приоткрыл дверь в чулан, где стоял серв.
— Вы держите его в чулане? — быстро спросил Марк.
Аристарх пожал плечами — чуть недовольно, видимо задело то, что его перебил молодой собеседник.
— А? Да. Мы запираем его на ночь в чуланчике и закрываем на засов. Считайте это причудой моих домашних. Они дамы, а дамы, как вы знаете, не сильно-то жалуют сервов. Некоторые боятся. Моя супруга, например, утверждает, что чары сервов бесовские, что, впрочем, не мешает ей посылать его по магазинам и использовать дома. И горничная то же самое. По ночам они его боятся. У него, как и у всех сервов, есть неудобная привычка застывать посреди комнаты без движения. В темноте с неожиданности может показаться Бог весть что. В общем, на ночь мы его запираем. Так вот, я приоткрыл дверь… Сам не знаю, зачем. Потянуло что-то. И тогда в первый раз он посмотрел на меня так… Как сквозняком по сердцу. Ну точно присматривается, изучает, но как-то нехорошо, точно палач перед казнью. И глаза эти его… в темноте посверкивают… В тот раз я убедил себя, что это все нервы. Должно быть, перебрал кофе за обедом. Но потом я стал замечать, что серв наблюдает за мной. Едва ли не каждый день. Ничего не делает, молчит, и смотрит… Будто выжидает. Тут уж стало ясно, что не нервы виноваты.
— Кто-нибудь кроме вас замечал то же самое? — невинно спросил Марк, — Кто-то из домашних?
— Нет, — неохотно ответил клиент, — Так привечает он только меня. Супруга рано отходит ко сну, говорит, что при ней серв ведет себя совершенно естественно. Горничная тоже ничего подобного не замечала, хотя по натуре она довольно рефлексирующая и истеричная особа.
— Понимаю, почему вы не захотели обращаться к производителю, — вежливо произнес Марк, — Дело и в самом деле странно. Я никогда о таком не слышал. Видимо, понадобится наше вмешательство.
— То есть вы считаете, что серв и в самом деле может быть неисправен?
— Церебрус серва, особенно последних моделей, крайне сложное устройство. По-своему это самое сложнейшее из всех человеческих изобретений. Мне сложно судить, как он функционирует, не проверив его лично. Необходим личный контакт. Если вы…