Людей на улицах было не меньше чем обычно, дело шло к трем часам пополудни, еще не вечер по меркам суетливого Трапезунда. Звенели по брусчатке копыта лошадей, стучали гулкие поршни неуклюжих трактусов, шуршали юбки, стук шагов по мостовой напоминал звук дождя. Вот, степенно приосанясь, проследовал в сопровождении нескольких старушек с постными лицами молодой диакон с новеньких орарем на плече. Пролетела группка гимназисток — смех, кулечки с конфетами в руках, растрепавшиеся прически… Два купца, сошедшись прямо посреди тротуара, сдвинув на затылки шапки, спорят, размахивая руками, не видя ничего вокруг. На остановке трактуса стоит пожилой архонт, лениво набивая черную трубочку — меднолицый, точно потемневший от пороха, золотое шитье сверкает на солнце.
Трапезунд торопился дожить короткий осенний день, он стучал, рокотал, шипел, звенел всеми своими многочисленными деталями, точно молоточками и поршнями, спрятанными в огромном чреве хронометра.
Марк вел свой спиритоцикл очень аккуратно, держась постоянной скорости, лишь изредка подтормаживая, пропуская кого-то. Других спиритоциклов в этой части города было немного, но узкие улочки не были созданы для изрядной скорости — движение тут шло вяло, в общей веренице ковыляли лениво лошади, запряженные в конках, попадались и экипажи, эти неуклюжие старомодные коробки с огромными колесами.
— Плетемся как черепахи, — сказал с заднего сиденья Кир. Всю дорогу он сидел, облокотившись подбородком о ладонь и безучастно глядел по сторонам. Гардероб его неожиданно пополнился шляпой с широченными полями, которую он пытался надвинуть на самый нос. Очевидно, что в его цели не входило привлечение внимания уличных зевак.
Марк ничего не ответил, только улыбнулся. Свой аппарат он вел уверенно, пожалуй даже изящно. Крепкие руки лежали на большом рулевом колесе, без напряжения вращали его то в одну сторону, то в другую. Спиритоцикл отзывался нутряным утробным гулом и безропотно слушался хозяина. Это был повидавший виды четырехместный «Магнус-Мундус» открытого типа, машина, которую в Трапезунде сейчас можно увидеть чаще на старых открытках, чем на улице. Марк уверял, что когда-то на такой модели ездил сам император, пока увлекался чародейскими новинками. Я согласилась поверить на слово. Езда на спиритоцикле была для меня в новинку. В университете мне случалось кататься в компании сокурсников — правда, чаще нам попадались юркие и блестящие «Авроры» и «Праезентисы» — но удовольствие это было редким, стипендия больше располагала к привычным видам транспорта. Спиритоцикл мягко шел над землей, лишь на поворотах немного вздрагивая, кренясь в одну сторону — только тогда приходило ощущение, что ты паришь над мостовой на высоте полуметра. Я опустила руку вниз, позволив ей болтаться за бортом, и пальцы ощутили идущие от дна волны горячего воздуха, точно там, под днищем спиритоцикла, работала исполинская печь, обжигающая мостовую, отчего булыжники за нами испускали едва заметный пар. Чары, заставлявшие большой механизм двигаться, этот огромный огненный кокон под днищем, были равнодушны — окажись под нами случайно упавший человек… Надо думать, пылающие чары прошлись бы по нему как по мостовой, заживо поджарив на месте.
Я поежилась и сразу стало казаться, что пешеходы нарочно стараются стать поближе к нам, а дети перебегают дорогу непозволительно близко.
— А не дорого это содержать? — спросила я чтоб отвлечься, — Я имею в виду спиритоцикл. Я слышала, на обновление чар для них уходит целая куча денег.
— Нам не очень. Кир когда-то неплохо повозился с ним, удалось снизить расход чуть ли не на две трети. Да и «Магнус» мой невелик, не то что эти современные машины, от которых больше грохота, чем пользы. Если хотите, я научу вас им пользоваться.
— Нет-нет, спасибо. Я удобней себя чувствую в качестве пассажира.
— Вам виднее, — согласился Марк, — Хотя в нашем деле надо держаться в ногу с современными чарами. Уже сейчас чары позволяют механизмам опережать скаковую лошадь и перевозить больше груза, чем запряжная четверкой подвода, лет через пять, уверяю, они достигнут еще больших высот. А лет через десять человек наконец сможет подняться в воздух, используя лишь зачарованный механизм не больше спиритоцикла. Правда, Кир?
— Возможно, — Кир не горел желанием участвовать в беседе, — Я не занимаюсь авионикой.
— Вы, видимо, большой ценитель всех этих зачарованных штучек.
— Ценю удобные вещи, — Марк пожал плечами, — Это полезно и экономит время. Например, вы слышали про последнее изобретение имперских ученых из Палермо? Говорят, они создали рациометр, который может рисовать! Представляете? Художники смогут вместо надоевших холстов использовать чары и передавать зрителю все доступные на свете цвета! По-моему это здорово.