На территории лагеря горели несколько костров, и когда Анди отошла подальше, стало ощутимо темнее. Но всё-таки не так, как чёрной ночью. Сумерки Долины Демонов позволяли пусть и не прекрасно, но видеть, и девушка медленно пошла вперёд.
Рассчитав приблизительно, где может проходить защитный контур, Анди постаралась идти вдоль него, по кругу. Она не знала, конечно, вышла уже за него или нет, но не очень беспокоилась. За последнее время ей внушили, что возле лагеря безопасно, и она почти не сомневалась в этом.
Зелёное пятно она увидела внезапно, и остановилась, как вкопанная.
Телуна всё-таки общалась с Гэном, и, оказывается, по ночам. Сейчас Анди могла наблюдать за одной из их встреч. Гэн держал девушку за плечи и явно любовался ею.
— …если бы я не боялся ответного удара, сказал бы, что ты настоящая красавица! — донеслось до Анди.
— А ты бойся, — Телуна мягко, по-дружески стукнула его кулаком в живот, тот шутливо согнулся. Потом она опять внимательно всмотрелась в его лицо. Долго смотрела, пока Гэн не подался вперёд и не обхватил её, принявшись кружить по поляне.
— Мелочь пузатая! — вынес вердикт парень, подержав девушку немного на вытянутых руках и опустив наконец на землю. Сверкала даже с такого расстояния довольная белозубая улыбка.
— Сам мелочь! — ответила Телуна и засмеялась. — Да ты даже сейчас мне в подмётки не годишься!
Гэн не ответи. Он смотрел на неё так, будто готов был прямо сейчас съесть. Глаза его ярко блестели.
— Я ради тебя был готов перевернуть весь мир… понимаешь? И я бы перевернул!
— Знаю… — Телуна стояла к Анди спиной, так что её взгляда девушка не видела. Наверное, это было и к лучшему. Потому что когда Гэн обнял Телуну, крепко, будто не видел сотни лет, и она обняла парня в ответ, Анди резко развернулась и пошла прочь.
Да кто такой этот Гэн, что отношения с ним нужно скрывать, как будто это государственная тайна?! И вообще… вообще Телуна, наверное, не считает Анди настоящей подругой, потому что молчит, а сама в это время… а сама…
Девушка не стала идти на огни — свернула. Ей хотелось побыть одной, никого не видеть и хорошенько подумать. Или просто как следует погрустить. Она шла вперёд, машинально переставляя ноги и глядя в пустоту. Поэтому Грапишу, которая шагала в том же направлении с угрюмым лицом, увидела не сразу. Лишь когда они чуть не столкнулись, обходя одно дерево с разных сторон.
Глянув друг на друга, девушки не произнесли ни слова. Анди просто уселась под деревом и уложила голову на руки. Лишь по звуку определила, что Грапиша устроилась неподалёку. Так они сидели и молчали некоторое время, пока Анди не подняла лицо и не встретилась взглядом с голубыми глазами.
— Ты что, тоже это видела? — тихо спросила она.
Грапиша молча кивнула и отвела глаза. Она сидела боком к Анди, которая опиралась спиной о ствол дерева.
— Скажи… Гэн — он правда твой лучший друг? Или что-то больше?
— Он самый важный для меня в жизни, — призналась Грапиша. Они с Анди вообще редко общались и не могли считаться даже приятельницами, но сейчас их как будто что-то объединяло. — Только я всё никак не могу понять его… не знаю даже, любит ли он меня…
— Давно ты его знаешь?
— Уже два года, — кивнула Грапиша. — И всё это время он ведёт себя так… странно… знаешь, я так до конца и не разобралась, кто же я для него. Иногда он так смотрит, что я верю — любит, так же, как и я. А иногда — вообще не обращает внимания, и не хочет разговаривать.
Грапиша сама не знала, почему ей вдруг вздумалось рассказать эту историю. Наверное, просто нужно было поделиться наболевшим. Ведь ничего конкретного она не говорила.
— Он постоянно исчезает куда-то, порой надолго, потом возвращается. Я всё время боюсь, что он не вернётся когда-нибудь, но он каждый раз приходит. Никогда не говорит, что он там делал, зачем ему эти отлучки и почему я не могу отправиться с ним. И я жду, верю, что он вернётся. Знаешь, однажды он исчез на пять дней… я чуть с ума не сошла, ничего не ела и не спала, только ждала. Но он пришёл. А последний раз… последний раз его не было сто суток…
— И что? — Анди немного отвлеклась от своих проблем, переключившись на историю Грапиши.
— Он сказал, что обязательно вернётся. И я ждала. И через пять дней, и через десять. А потом… а потом испугалась. И поехала сюда. Искать Слугу. Думала, может, я смогу убить его…
— Зачем тебе Слуга? — удивилась Анди.
— Я сглупила, конечно. Я не смогу с ним расправиться, — Грапиша горько усмехнулась. — Но я не могла больше сидеть и ждать, пребывать в неизвестности… я ведь знаю, что Слуга сломал Гэну жизнь. Он столько страдал из-за этого… я бы всё отдала, чтобы никогда не видеть боли в его глазах. Я даже плакать себе не позволяю — он ведь, после всего этого, не плачет, значит, я вообще не имею права. И Слугу я поэтому ненавижу, — девушка сжала кулаки, потом чуть успокоилась. — Тем более что у меня есть сила, которая может быть полезна миру. Вот, хотя бы спасала вас в этой Долине, пока не появился он…
— А что он? — недоверчиво посмотрела на собеседницу Анди.
— Он… — Грапиша подняла голову к небу, обхватила колени. — Он нас всех отсюда вытащит. Он знает, как. Так что теперь можем не бояться…
— А ты разве не могла? Я слышала, ты всемогуща…
— Я? Что ты! Я просто завр, я сильна, но могу далеко не всё. И знаю меньше, чем тот же Мастер Рай.
— Ну, а Гэн? Он-то чем лучше? — не понимала Анди.
— Просто он… совершенен, — вздохнула девушка. Анди решила, что в этом утверждении больше личной оценки, чем истины.
— А ещё он предатель, — почти шёпотом заметила она.
Грапиша повернула к ней задумчивый взгляд.
— Ты об этом? — она мотнула головой в сторону, где остались их общие друзья. Потом пожала плечами, как будто в чужое оправдание. — Я ведь… я ведь не знаю, кто эта Телуна. Может, она его сестра.
— А чего они тогда молчат и тайно встречаются ночью? — рассердилась Анди.
— Я не знаю, — Грапиша покачала головой, посмотрела в землю. — Я только не понимаю… я люблю Гэна, и не скрываю этого. Не понимаю его, боюсь иногда — но люблю. И мне больно видеть всё это… а ты? Почему тебя злит твоя подруга? Ты ведь не мужчина, чтобы её ревновать.
Анди прижала ладони к глазам, как будто надеялась, что из-за этого слёзы не потекут.
— В том-то и дело… — она помотала головой, словно пытаясь вытрясти лишние мысли, но ничего не вышло. — Мне кажется, я слишком сильно к ней привязалась. И я… как бы ужасно это ни звучало, действительно… ревную. К твоему Гэну…
— Я помню, как ты испугалась тогда, когда Телуну ранили. — Грапиша посмотрела вдаль. — Это понятно, если она твоя сестра или единственная подруга. Но мне показалось… показалось, что в твоих глазах было что-то больше…
— Я знаю… — Анди остервенело провела по лицу тыльной стороной ладони, размазывая слёзы. — И что мне делать? Телуна ведь нормальная, вечно с мужчинами всякими там… с Мастерами… теперь вот… если она узнает, что я…
Грапиша положила руку на плечо Анди, постаралась утешить. Гэн постоянно доставлял ей волнений, когда исчезал или вёл себя странно. Но Грапиша всё терпела, потому что не могла представить себе жизни без него. И ещё она понимала Гэна, ведь если пережить всё то, о чём он ей рассказывал, очень непросто остаться самим собой. А вот что делать в случае Анди, она не знала.
— Почему вы не спите? — раздался знакомый голос. Анди вздрогнула, Грапиша вскинула голову.
Они стояли рядом: по-простому одетый стройный парень в чёрном плаще и зеленоглазая красавица. И смотрели сверху вниз.
— Секретничаем, — своим привычным, тихим и неконфликтным голосом ответила Грапиша.
— А почему Анди плачет? — забеспокоилась Телуна. Присела перед подругой на корточки, взяла за плечо. Грапиша попыталась её остановить, тронуть за руку, но не успела. Анди резко вскинула голову и прожгла Телуну таким взглядом, что девушка чуть не отшатнулась.
И даже не стала спрашивать "Что?". Потому что и так всё поняла.
Анди вскочила и быстро пошла прочь, а когда услышала, что Телуна её зовёт, припустила бегом. На свет.
Грапиша посмотрела на Гэна и виновато улыбнулась. Она не могла с ним спорить, перечить ему или возмущаться. Иногда сама себя за это ругала, но не могла. Боялась потерять, рассердить или сделать хуже. Он говорил ей иногда, что с ней его жизнь стала светлее и радостней. И пусть чуть-чуть, пусть ненамного — а это тоже очень важно. И Грапиша не могла позволить себе хоть что-то в этом изменить.