– Не знаю. Мог… я ел какие-то ягоды на склонах гор и в лесу. Моё тело быстро восстанавливалось… и я решил, что буду жить, раз не могу умереть. Хотя бы как человек. Наверное, мне стало стыдно, что я такой слабак…
– Слабак? После всего, что ты пережил? – Анди посмотрела на Гэна, чуть не плача.
– Я не стою сочувствия, – горько сказал бетавр. – Рассу пришлось гораздо хуже. И это притом что он всегда был сильнее меня…
– А что случилось с ним? – тихо спросила Анди.
– Сначала то же, что и со мной. Слуга вытянул из него силу, чтобы сделать человеком. Но Расс был очень сильным, он сопротивлялся. Успел из остатков своего волшебства сделать себе очень сильный щит против магии. Наверное, хотел победить Слугу так, в обычной битве – но тот успел вышвырнуть его с острова, как меня.
– Но почему он сделал так только с вами? Ведь больше бетавров на… планете нет?
– Я не знаю, – Гэн покачал головой. – Бетавров и правда нет. А поговорить с предками мы не можем… я не знаю, как, и Расс не знает… это ведь не ваше Небесное Царство, где живут души.
– А что, – осторожно начала Анди. – В Небесное Царство можно проникнуть?
– Разумеется, – кивнул Гэн. – Ты думаешь, что это? Небесное Царство придумал Зоорл, один очень изобретательный бетавр. Он решил, что будет стимул – ну, движущая сила для людей, чтобы они совершали добрые поступки. Считал, что каждая душа может стать прекрасной и получить доступ к верхним мирам. Он вообще всегда был за справедливость, люди даже гордо называли его Судья…
– Я знаю, – Анди кивнула, вспоминая истории дедушки. Про Зоорла он тоже рассказывал много интересного. – А это правда, что у него один глаз чёрный, а другой – белый?
– Нет, – улыбнулся бетавр. – Оба чёрные. Просто он хотел создать образ двуликого – он ведь мог поместить душу и во Мрак, и в Царство. Если говорить честно, Царство он выдумал. Оно всего лишь выход из нашего мира выше, дальше, туда, где во много раз прекраснее. Почти туда, куда уходим мы сами… а Мир Мрака уже был, и там жили демоны. Зоорл лишь решал, куда отправить душу: на съедение вниз или выпустить…
– Это так… так… – Анди не нашла слов, чтобы объяснить. – Как будто вся твоя жизнь – игра. Как будто я мышь, а надо мной нависает чей-то огромный сапог.
– Не волнуйся, – успокоил её Гэн, хотя было ему от этих слов вовсе не весело. – Зоорла больше нет. Я даже не знаю, что с ним стало… больше вас никто не судит.
– А как ты думаешь, Зоорл… он мог бы позволить мне увидеть дедушку? – уже совсем тихо спросила Анди.
– Мог бы. Но откуда ты знаешь, где твой дедушка?
– Он в Небесном Царстве, это точно, – уверенно ответила она.
– Будь он в Небесном Царстве, я сам мог бы устроить вам встречу, – печально сказал Гэн. Анди вскинулась – вспыхнула в ней надежда. Но бетавр покачал головой. – Но его там нет. Ведь Зоорл ушёл девяносто лет назад, когда твой дедушка ещё не родился.
– Так что, без Зоорла души не могут сами попасть в Царство… если они очень хорошие? – девушка покачалась взад-вперёд.
– А как ты попадёшь в дом без ключа? – Гэн чуть склонился. – Ты очень любила дедушку, да?
– Да, и сейчас люблю. Он для меня всегда примером был, и писать меня научил, и читать. Рассказывал про свои походы – он ведь в юности был настоящим путешественником, изъездил леса Эльтана и Зар-н-Зара и служил в гарнизоне Ларуса!
– Как, говоришь, его звали? – спросил Гэн.
– Претан… Претан Войх, – проговорила девушка. Подняла на Гэна глаза – может, всё-таки он нащупает душу дедушки в далёком Небесном Царстве? Может, душа услышит имя, и отзовётся?
Гэн как-то странно прищурился.
– Претан Войх? Разве он тебе не рассказывал, как в далёком эльтанском городе Тира долго лупил по щекам какого-то юнца, который валялся на лужайке и отказывался жить? А потом тянул его на горбу до избушки лекаря и, пока тот валялся в беспамятстве, постоянно корил его и давал всяческие наставления?
– Нет… – удивилась Анди. – Он говорил, что какого-то паренька от смерти спас… но и всё…
– Он был первым, на кого я наткнулся, когда перешёл горы, – ответил Гэн. – И твой дедушка меня спас. Ему тогда двадцать два года было, и он всё сетовал, что у него дома внученька маленькая, а он тут должен со всякими типами возиться. Я с ним доехал до самого вашего села и уж потом отправился своей дорогой.
Анди недоуменно глядела на Гэна.
– Да, Анди, ты тогда как раз год назад родилась. А я… может, ты не помнишь – приходил на похороны Претана. Два года назад.
И Анди как-то незаметно поняла, что уже почти доверяет Гэну. Из-за его искреннего рассказа, и из-за того, что он был другом её дедушки. Ведь на самом деле пришёл на похороны – просто тогда она не особенно глядела по сторонам, да и видела лишь длиннющий чёрный плащ и хмурое лицо. Потому и не узнала.
– И это всё меняет, – добавил бетавр. – Потому что для Претана я открыл ворота в Царство Небесное, и точно знаю, что он там.
ИСТОРИЯ ... XXIX
Разговор прервался, когда мелко задрожала земля, а потом в ушах нарастающим гулом что-то завыло. Сначала просто пугающе, а потом – очень сильно. Но всё быстро закончилось: Анди едва успела закрыть уши руками, как лишние звуки исчезли. Тряска прекратилась.
– Простите, – покаянно сказал Гэн. – Я вернул свою силу уже четыре года назад, а всё никак не привыкну… наше колдовство сильно воздействует на людей, поэтому нужно всегда ставить заслоны. У вас всё в порядке?
Грапиша кивнула. Она была безмолвной тенью здесь, не вмешивалась в разговор – просто была рядом с Гэном.
– Да, – Анди тоже покивала. – Против чего заслон?
Гэн посмотрел вроде бы с хитринкой: вот любопытная девочка!
– Заклинание против Слуги, – пояснил он. – Если он пытается пробиться, идёт побочный эффект.
Анди медленно кивнула. "Побочный эффект" – должно быть, это когда так всё воет и трясётся земля.
– А как ты вернул силу?
– Вернулась сама. Она была спрятана в амулете Слуги, ты знаешь. Я полагаю, что амулет хоть и был хорошим, но хватило его только на восемьдесят шесть лет. Потом он ослабел, и сила вышла. И нашла меня.
– А… – девушка кашлянула. – Расс? Почему к нему не вернулась? То есть…
Она запуталась. Откуда она могла знать, вернулась к Рассу сила или нет? Если он и правда Телуна – тогда разве что. А если он просто какой-то Расс, то у него, может быть, сила была ещё сто лет назад.
Гэн тоже это заметил.
– Ты веришь, что он – Телуна?
Анди нахмурилась и отвернулась. В это время раздался ещё один подземный толчок. Он был беззвучным и едва ощутимым, но Гэн почему-то обеспокоился больше, чем после первого. Тихо попросил Грапишу о чём-то, она кивнула и убежала.
– Я не знаю, Зиманди, – вздохнул он, всё-таки ответив на вопрос. – Не знаю, почему так получилось. Это… это была на самом деле невероятная история… – бетавр мечтательно улыбнулся, глянул на небо. Кулаки его почему-то были сжаты. – Я ведь… неважно, как я жил до этого, чем занимался. Но в один прекрасный день – как будто из подземелья выполз на свежий воздух. Ко мне вернулась сила. Я чуть не поджёг дом, в котором тогда ночевал – случайно! И, представь – не подумал бы, что сделал что-то плохое! Может быть, я мало чему научился во время жизни среди людей, может быть, так и не научился ценить эту самую жизнь. Я сразу вернулся в то прошлое, которое у меня давным-давно отобрали. Я был переполнен силой, я мог всё – даже перевернуть все горы и сделать на месте вашего острова море… но я понимал, что нельзя. Тем более… – он слегка опечалился. – Я знал, что живёт здесь Слуга. И я точно знал, кто он такой. Потому старался держаться от Зловещего Замка подальше. Хотя, вероятно, Слуга знал, где я и что я делаю. Только не убивал почему-то.
– Ты искал Расса, да? – тихо спросила Анди. Гэн поднял на неё удивлённый взгляд.
– Да… – он хотел спросить "Как ты догадалась?", но не стал. А для девушки в этом не было ничего удивительного. Она бы тоже искала… она поняла сейчас, что если бы её и Телуну разбросало по разным мирам, она всю жизнь искала бы её, любой ценой. – Тогда, когда оказался среди людей, я понял: вот зачем я буду жить. Буду искать Расса. Я помнил, что Слуга сказал тогда, в последний раз. Он сказал, что уже боролся с Рассом, и выбросил его куда-то очень далеко. Тогда, когда я начинал жизнь на Пляжах завров, я был почти уверен, что Расс мёртв, ведь с какой стати я должен был верить Слуге. Но когда очутился среди людей… мне ничего другого не оставалось, иначе жить было бы вообще незачем. И я стал путешествовать, бороздить мир…