Пролог
Неизвестный наблюдатель
Мир Арриноль, столица Шаоро, особняк рода Эн’Вайари, спальня наследницы
Солнечные лучи пробивались сквозь многослойные шторы и светили в плотно закрытые веки спящей на кровати девушки, окрашивая белую, почти бесцветную кожу в нежный румянец. Около кровати стояла молодая женщина и звала свою госпожу, прося ту проснуться. Наконец ресницы затрепетали и на свет показались большие, но не имеющие цвета глаза. Казалось, что в глазницах не живая плоть, а холодные куски белого мрамора, без зрачка и радужной оболочки, но эти глаза отлично видели. Как ещё объяснить, то, что милое лицо проснувшейся сразу спряталось в изящных ладошках, стоило только горничной раздвинуть тяжелые портьеры, давая неутомимому солнцу заглянуть в комнату и осветить её своими живительными потоками тепла? Как только глаза привыкли к свету, ладошки снова спрятались под одеялом, а голос, похожий на перезвон колокольчиков нежно пропел:
– Неи, уже утро?
– Уже десять часов утра, госпожа. Портнихе необходимо подогнать под фигуру ваше платье для церемонии, его только доставили, иначе я не осмелилась бы вас тревожить.
– Хорошо. Я сейчас умоюсь, а ты пока приготовь моё лазурное платье и туфельки к нему, только не на высоком каблуке. Мои серебряные балетки подойдут. – последние слова доносились уже из уборной, в которую отправилась юная прелестница, не удосужившись накинуть на точёное тело даже халата.
Когда девушка, завернувшаяся в пушистое полотенце, выскочила из ванной комнаты, выжимая волосы и отфыркиваясь от воды, что стекала с них, на гладко заправленной кровати уже было разложено выбранное ей платье, а рядом стояли балетки, как она и хотела. На пуфике у стены расположилась горничная, которая поспешила вслед за своей госпожой к трюмо, чтобы высушить и заплести той волосы в высокую причёску, как и положено высокородной дворянке. Но сегодня девушке этого не хотелось, и она попросила оставить волосы распущенными, только подколоть их у висков своими любимыми заколками с топазами глубокого синего цвета, что так подходят к платью, лежащему на кровати. Как только Неи взялась за расчёску, молодая красавица стала щебетать обо всем, что приходило ей в голову, но горничная, которая с детства ухаживает за ней, не была обманута столь жизнерадостным поведением, понимая, что за легкомысленными словами скрывается волнение, ведь сегодня один из самых важных дней в жизни любой девушки – совершеннолетие.
– Госпожа, вам не стоит волноваться. Всё пройдёт идеально, вы же столько готовились.
– А если нет? Если я не справлюсь, а, Неи? Вдруг ошибусь? А если сила не проснётся? У отца же больше нет наследников, что будет, если я его опозорю? Я не прощу себе этого, ты же знаешь. – девушка неосознанно обхватила плечи руками, будто её знобило, но опытная женщина не растерялась и накинула на её плечи халат.
– Госпожа, что вы такое говорите? Всё будет хорошо, не думайте о плохом, не призывайте неудачу на свою голову, ведь Неудачу позовёшь, а она и придёт. Лучше радуйтесь, такой праздник лишь раз в жизни бывает. Не зря вы ждали столько, поверьте.
– Ах, Неи, спасибо тебе. Вот ты меня успокоила, и мне сразу легче. Что бы я без тебя делала? Говоришь, портниха ждёт? Что ж, не будем заставлять уважаемую даму скучать. Только помоги мне платье одеть.
Как только ряд мелких пуговок на спине был застёгнут, а балетки одеты, горничная ахнула, как всегда любуясь своей госпожой, а посмотреть было на что. Белоснежные волосы сверкали чистотой первого снега, платье цвета лазури облегало тонкий стан, подчёркивая нежность и хрупкость юного создания. В свете солнечных лучей девушка казалась статуэткой из искрящегося на свету серебра, которой хочется любоваться вечность. Даже белоснежность кожи, глаз и волос, которая исчезнет уже этим вечером, не могла сделать девушку блёклой или бесцветной, она только подчёркивала её индивидуальность. Будто птичка, юная чаровница выпорхнула из комнаты, спеша по коридорам родного особняка к портнихе, что ждала её в зеркальной комнате. Слуги, встречающиеся ей по коридору, понятливо отходили в сторону, пропуская молодую госпожу, которую искренне любили за её доброту и внимательность, а так же готовность встать на защиту каждого из них, если конечно обвинение будет беспочвенно, а вот если наоборот, то жди наказания. Правда, стоит заметить, что справедливого, с учётом ситуации, и соизмеримого с возможностями провинившегося. Например, когда сын кухарки, что служит подавальщиком, разбил тарелки, что нёс на кухню, вместо положенного лишения жалованья в течение того времени, пока покупная цена разбитой посуды не будет полностью выплачена, она лишь назначила выговор, а выплату сократила до десятой части изначальной. Ей стало жалко брата юноши, который был сильно болен, а цена за работу сильного целителя слишком велика для его семьи, вот он и нанялся подавальщиков в дом отца девушки, что бы помочь матери собрать нужную сумму. Это только один из многих случаев, за которые слуги прониклись к ней теплом, и никогда не осуждали за решения. Оплати она целителя, тогда сам смысл поступка пропал бы, а юноша чувствовал бы себя бесполезным, ведь все его старания пропали бы, а чистый порыв был испорчен.