– Вот как, – ляпнула Помона, только чтобы сгладить углы своего неприличного любопытства. Поразило ее не столько необыкновенное имя, сколько наличие его как такового.
– Так значит, Ти-Цэ, – неуклюже пробормотала Помона, раскачиваясь с пятки на носок. – Да. То есть… Да, я бы…
– Завтрак, – подсказал Ти-Цэ. Помона энергично кивнула. Страж сделал вид, что не заметил багровые пятна, которые выступили у нее на лице, отвесил ей краткий поклон и развернулся. – Следуйте за мной.
– Как хорошо ты видишь в темноте? – спросила запыхавшаяся Помона. На три ее слепых шага приходился один его – уверенный.
– Сносно.
Страж обернулся и наконец заметил, как близоруко щурится Помона и нелепо передвигает ногами на его голос. Ти-Цэ снизошел до того, чтобы подать ей руку, и чуть сбавил шаг.
Теперь, когда за ее передвижение целиком и полностью отвечал Страж, путь от комнаты до ствола гигантского дерева показался Помоне куда короче. Очень скоро в туннель пролился слабый свет. Они переступили с камня на ветвь, вышли по ней на свет, и Помона едва не опрокинулась на спину от громыхнувших со всех сторон голосов. Мгновение понадобилось ей, чтобы понять, что это с ней поздоровалось больше тридцати бодрствующих Стражей. Она поежилась: на нее было обращено несколько десятков немигающих глаз. Помона поспешила уставиться в пол, пока ее собственные глаза не задрожали от этого зрелища, и промямлила:
– Продуктивного утра.
Еще несколько Стражей высунулись из каменных коридоров и комнат, свесились с верхних ветвей и задрали голову с нижних. Они следили за тем, как избранная в Посредники робко карабкается по веревочной лестнице вслед за Ти-Цэ. Их собрат и гостья приближались к самой вершине. Первый – подтягиваясь на одних только руках, вторая – заплетаясь ногами в юбках.
Минуя одну из ветвей, Помона услышала, как говорят между собой Стражи и перебрасывают друг другу нечто круглое и бордовое. Она ожидала услышать неразборчивые рыки, но не донесла ногу до следующей веревочной ступени: в сонме баса стали прорезаться человеческие слова.
– …ночной смены. Он стоит на посту третьи сутки и наотрез отказывается передать место другому.
– Ты сам его проведываешь?
– Дважды на дню. Чуть не пинками гоню в замок. Но он только просит оставить его в покое.
– Так не пойдет. – Собеседник перекинул напарнику бордовый… мячик?
– Знаю. Сегодня выгоню его с поста. – Страж поймал снаряд. – Но его можно понять. В этот раз его очередь, знаешь ведь? Мне бы тоже накануне не удалось как следует…
– За мной, – сказал Ти-Цэ.
Помона вздрогнула, но удержалась на веревочной лестнице и ускорилась, не взглянув на провожатого в ответ.
Оставшийся путь до вершины Помона проделала как в тумане. Она невольно подслушивала все новые и новые обрывки бесед, и не могла поверить своим ушам: не все из того, что они обсуждали, было Помоне ясно, но Стражи совершенно точно разговаривали друг с другом об обычных повседневных делах, как любые ее соседи. Она вновь усомнилась, в реальном ли мире проснулась этой ночью.
Могли ли подпольные революционеры представить, что грубые нескладные звуки, которыми обменивались Стражи – не шифр, на котором они обсуждали заговор против людей, а обмен последними новостями? А может и впечатлениями от сытного обеда?
– Прошу, сюда.
Она подняла голову на голос Ти-Цэ и увидела над собой дно пересохшего колодца. И спереди и сзади ее ждал обрыв.
Но над ней был всего лишь купол, успокоил ее провожатый. Помона с трудом пересилила себя и дала рукам Стража втащить себя на колокольню: с каждым преодоленным футом ей казалось, что она проваливается вверх.
Помона поспешно вынырнула из-под медной бездны и вышла на смотровую площадку. Она увидела свое мутное отражение в расписной стенке купола и почувствовала, как всколыхнулся пустой желудок. День ото дня она издали наблюдала, как он раскачивается и наполняет Пэчр глубоким звоном. Помона не рассчитывала однажды оказаться к нему так близко.
Не успела она ужаснуться мысли о том, какой силы звук в ближайшее время обрушится на ее барабанные перепонки, как медный купол вспыхнул. Помона отшатнулась и зашипела от пронзившей глаза боли.
– Помона?
Она обернулась, и ее узкие глаза широко распахнулись. На целую минуту Помона так и застыла на месте.
Из-за горизонта привстала старая звезда и уронила на смотровую площадку первый теплый луч. Ти-Цэ стоял у самого края, сбоку от плетеного кресла и стола с подносом еды на нем. Перегородка, отделявшая его от пропасти, едва доставала Стражу до бедра, но он даже не смотрел в сторону, куда один шаг мог стать последним. Он наблюдал за Помоной. Три его густых тяжелых локона – два длинных и один – короткий, до шейного позвонка, – покачивались на ветру.