— Или боли… — добавил тихо.
— Или боли! — согласился мастер, — ибо Он творит все. Он приказывает и распоряжается всем. Он — Разум, Жизнь и Движение всего сущего. Каждый из нас так применяет свою веру и убеждения, как ему кажется правильным.
— Значит, то, что я делаю, угодно Ему?
— Да! И Он в тебе!
— И неважно кто мы по вере?
— Нет! Родившись в протестантской Швеции, мы придерживаемся этой веры, если б мы открыли глаза в этот мир в тени собора Святого Петра в Риме, мы были бы преданными католиками. Родившись в Иудее. Мы бы пренебрегли Христом, как самозванцем, в Константинополе, мы бы воскликнули: «Алаллах иль Аллах — Бог велик и Магомет пророк его».
— Вы сказали Сен Клер? Он француз? Или шотландец? Почему наша ложа пришла из Шотландии?
— Она не пришла оттуда. Она родилась здесь. В Шотландии находится «Святой Сияющий Свет Древнего Знания Передаваемого из Поколения в Поколение». В замке Росслин, построенным графом Сен-Клер. Его предком был викинг Ронгвальд, по прозвищу Морей, ибо правил областью Морем, дарованной ему великим королем Харольдом. Сын Ронгвальда — Хрольф вторгся в Нормандию в начале VIII века. В 912 году от рождества Христова на реке Эпт был подписан договор между ним и королем франков Карлом Простым. Хрольф и его братья решили изменить фамилию на Сен-Клер, а сам Хрольф женился на дочери Карла — Гизель. Когда потомок Хрольфа, Вильгельм Завоеватель высадился в Англии и напрочь разгромил Эдмунда Отважного, его кузен, тоже Вильгельм по прозвищу Благочестивый уже состоял при дворе внучки Эдмунда принцессы Маргарет. Вместе с ней он последовал в изгнание. Когда она вышла замуж за короля Шотландии Малкольма Канмора Вильгельм вернулся на остров. Его сын Генри отправился в первый крестовый поход и стал одним из девяти рыцарей, основавших Орден тамплиеров. Король пожаловал ему поместье Росслин и титул графа. Полностью его имя звучит, как Гилермий де Санта Клер Росслинский, что и означает: «Святой Сияющий Свет Древнего Знания Передаваемого из Поколения в Поколения». И мы вечно бдим, чтобы ни один атеист или вольнодумец не переступил порог нашего храма. Как Отец наш посылал огненных змей истребить сомневающихся, так и мы стали Посланниками Гнева Его.
Адепт получил укол иглы в сердце и стал посвященным. Когда потом он увидел еще раз преподобного Якобсона то не выдержал и признался ему:
— Я не все понял из того, что говорил мне досточтимый Мастер.
Священник усмехнулся и спросил:
— А что ты понял, юноша?
— Я понял, что зло может служить триумфу добра и то, что мы служим посланниками Гнева Господня. А то, что говорит мне мой внутренний голос, или то, что я совершаю или совершу, угодно Ему. Но почему циркуль?
— Ты понял все правильно, ибо мы, каждый из нас, строим храм. Циркуль один из атрибутов строителей. Храм это не здание, это духовное совершенство людей. Но мы недопустим в этот храм атеистов и вольнодумцев. А то, что ты еще не все понял, то многие не понимают смысла отдельных ритуальных знаков. Ты понял главное — ты стал посланником Гнева, и тот гнев, что родиться в тебе это Его гнев, сын мой.
Потом он долго размышлял и сделал следующий вывод:
— Ронгвальд — потомок Тора, сына великого Одина, муж Фрейи, богини красоты, любви и плодородия. Она сохраняла вечную молодость, потому ее чрево должно было плодоносить вечно. Ведь они все подчинялись Богу, который обладал мужским органом огромной мощи и размеров. Он распял себя сам, как Христос, и воскрес также. Он страдал перед смертью, и Христос страдал. Он крикнул и Христос кричал. Не есть ли это Его приказ? Уничтожать женщин, но не всех, а тех, кто не хочет становиться матерями. Продажных шлюх, наводнивших города, разбитных маркитанток, что отдаются всем солдатам подряд, развращенных богатых красавиц, грешащих блудом со своими любовниками. И это Его боль живет в теле, а совершив ритуальное убийство, она исчезает. Ибо так хочет Бог! А он теперь Его посланник Гнева. Его адепт.
Глава 7 Конфуз Нарвский
«…ежели бы нам тогда над шведами виктория досталась,
будучи в таком неискусстве во всех делах, как воинских,
так и политических, то в какую бы беду после нас оное
счастье вринуть могло?»
«Геть! Геть!» — неслась польская конница. Жеребцы откормленные легко стелились рысью. Паны ясновельможные бряцали саблями каменьями украшенными, в седлах развалившись небрежно. Качались за их спинами хорунжи (знамена) Краковии и Подолии, Мазовии и Познани, Волыни и Гнезды и прочих земель польских. За конницей порошу февральскую полки пехотные утаптывали. Ввалились в Лифляндию. К Риге спешили.
— То-то попируем, панове. Знатные цукарни там, сказывали.
— Пиво бочками пить будем, жирной салакой закусывать.
— Ликеры там крепчайшие, по рецептам древним. Наливки разные.
— А говорят, пан Михал, там и паненки славные.
— Все есть в Риге.
— Поспешай, господа шляхта!
Дюнаменде взяли с ходу. Прав был Паткуль, дефензивы никакой не было. На Ригу!
С Ригой хуже вышло. Губернатор Дальберг отдавать город просто так без боя не собирался. Конница польская к бастионам каменным вылетела, получила порцион ядровый, и откатилась, телами павшими снег усеяв. Эх, не досталось кому-то ни медов древних, ни наливок знаменитых. Почти по усам длинным текло. Пехоту теперь поджидать надобно. Пока по мызам окрестным растеклась шляхта ручейками. Добро пограбить, брюхо толстое набить, да коней в ясли пристроить.
Подошли полки пехотные. Артиллерию осадную подтянули. Стали деташемент возводить. По всем правилам.
В Голштинию вторглись датчане. Гузум взяли, Тоннинген осадили. Фредерик IV сам командовал войсками:
— Возьмем Тоннинген и покончим с Гольштинией! Затем дирекция на Померанию. Нечего шведам здесь больше делать. — Король с удовольствием разгладил белоснежную салфетку на груди. Предстоял роскошный завтрак на открытом воздухе. В качестве театрального представления рассматривалась осада крепости. Для улучшения королевского пищеварения.
— Король! Король! — в облаке пыли спешил курьер из Копенгагена.
— Ну что там в столице? — Фредерик был спокоен. Что может случиться, мы ж только ушли оттуда.
— Ваше величество, Копенгаген окружен! — курьер едва живой от скачки.
— Что за вздор! — Король отбросил салфетку. Завтрак был испорчен.
Шведская, английская и голландская эскадра подошла утром к датской столице. Первые ядра легли с небольшим недолетом.
— Достаточно! — эскадрой командовал адмирал-генерал Ханс Вахтмейстер.
Адмиральская шлюпка доставила в город ультиматум. Шведская армия высаживалась на Зеландии. 7 августа Дания из войны вышла, от союза с Россией, Саксонией и Польшей отказалась, как и от притязаний своих на Голштинию. А также обязалась возместить Швеции все военные издержки. Так началась Великая Северная война.
Карл XII рвался в бой. Ему было семнадцать, когда он покинул Стокгольм, чтобы больше никогда его не увидеть. Но Англия и Нидерланды остановили пыл молодого короля:
— Война завершена, сэр! Мир подписан. Мы выступили гарантами его. Нарушения не потерпим. С любой стороны. И с вашей тоже! До свиданья, сэр! — адмиралы союзной эскадры удалились, отсалютовав шпагами.
— Чертовы датчане. Но еще есть трусливые саксонцы! — король горячился.
— К вам русский посол князь Хилков, ваше величество.
— Что он хочет, Пипер?
— Царь Петер объявил нам войну. Московиты осадили Нарву.
— Отлично! Тогда сначала проучим варваров, раз нам не удалось проучить датчан. Стюарт!
— Я здесь, мой король!
— Готовьте десант! Мы идем к Нарве.
Все было старо и неисправно. Две самых больших пушки «Лев» и «Медведь» отлили еще при Федоре Иоанновиче сто с лишним лет назад. Остальные были не лучше. Лафеты разваливались после трех выстрелов. Ядра не подходили, заряжали камнями. Войска подходили медленно, застревая на раскисших дорогах.