БАЗИЛЬ. Ну разумеется, пойдем прямо сейчас!
ГРЮНДИХ. Вовсе не нужно идти самому, сэр. Пошлите им приветствие. Вы тоже устали.
БАЗИЛЬ. Нет, нет, я не хочу отдыхать. Я жажду увидеть всех – и прежних друзей и новых! Ориана, ты непременно должна со всеми поздороваться. Видишь, как все рады нашему приезду?
ОРИАНА. Полагаю, им и без нас жилось неплохо.
ПИТЕР ДЖЕК. Мы вперед пойдем, ваша милость, предупредим их. Может, кто принарядиться захочет.
БАЗИЛЬ. Ни в коем случае, пускай остаются в чем есть! Ты, конечно, предупреди, но никакой показухи, пускай все будет естественно.
ПИТЕР ДЖЕК, ХАНС ДЖОЗЕФ и ГРЮНДИХ выходят.
Ориана!
Пытается поцеловать ее, но ОНА раздраженно отстраняется. Замечает Фредерика.
Фредерик, подождите за дверью.
ФРЕДЕРИК выходит. БАЗИЛЬ снова пытается поцеловать Ориану, но она отталкивает его.
Ну пожалуйста, пойдем к слугам, ты посмотришь на них, они – на тебя. Я, конечно, эгоист, но ведь сегодня особенный день. Я ждал столько лет.
ОРИАНА. Знаю, дорогой, знаю. Но я не в силах. И не хочу, чтобы на меня глазели, устала. И голова из-за снегопада раскалывается. Пойду лягу. Им ведь главное – увидеть тебя. Я, право, не уверена, знают ли они, что я существую.
БАЗИЛЬ. Разумеется, они о тебе все знают. В доме наконец появится любимая хозяйка.
ОРИАНА. Хм… Может, у дома и не было любимой хозяйки, зато у хозяина была любимая служанка.
БАЗИЛЬ. Да-да, ходили слухи, что он живет с какой-то служанкой. В такой глуши это не редкость. У деда моего был гарем, а прадед всех местных девушек сам выдавал замуж и пользовался правом первой ночи… Ну, Ориана, сознайся, ведь ты не жалеешь, что приехала? Знаю, тебе, не очень-то хотелось, но…
ОРИАНА. Верно, – я все отнекивалась, отказывалась, только тебя задерживала.
БАЗИЛЬ. Никогда не прощу себе, что не поехал на похороны.
ОРИАНА. Говори уж прямо – не себе не простишь, а мне.
БАЗИЛЬ. Но теперь мы все-таки выбрались! И ты сказала, что тебе, наверное, понравится…
ОРИАНА. Я сказала: "Постараюсь, чтоб понравилось". Я и в самом деле постараюсь.
БАЗИЛЬ. И снег тебе понравился – сама говорила, когда мы подъезжали к воротам! Знаешь, солнце тут все преобразит, лес засияет точно в сказке!
ОРИАНА. В сказке… В детстве вся жизнь казалась сказкой.
БАЗИЛЬ. Ориана, это дом моих предков. Они жили тут испокон веков, а точнее, с…
ОРИАНА. И теперь, после смерти твоего отца, мы стали чудовищно богаты.
БАЗИЛЬ. Разумеется. Но нам следует считать себя не богачами, а хранителями богатств.
ОРИАНА. До чего ж ты серьезен! Дома я думала…
БАЗИЛЬ. Ориана, твой дом тут!
ОРИАНА. Хорошо, там, где мы жили раньше, я думала, что очень забавно стать вдруг важными господами.
БАЗИЛЬ. Но мы вовсе не хотим становиться господами!
ОРИАНА. Да мы и не заслужили. Просто я думала позабавить братца-генерала, ну, сам понимаешь… А теперь мне страшно, я совсем из другого мира, я не справлюсь с двумя сотнями слуг, я с Фредериком и Аннабеллой-то едва справлялась.
БАЗИЛЬ. Но тут все хотят нам помочь!
ОРИАНА. Только не очень ясно, зачем им это.
БАЗИЛЬ. Не зачем, а отчего. Оттого, что они нас любят.
ОРИАНА скептически усмехается.
Ох, Ориана, как подумаю о бессмысленно прожитых, потерянных годах – ведь из-за ссоры с отцом я не мог приехать домой…
ОРИАНА. Ты с отцом не ссорился. Просто он был совершенно невозможным человеком. Вероятно, даже сумасшедшим.
БАЗИЛЬ. Ориана, дорогая, если это хоть как-то, хоть немного тебя утешит, знай, что я очень счастлив. Счастлив, что вернулся, что стану управлять имением, что заживу наконец в собственном доме…
ОРИАНА. Счастье мужа для жены превыше всего. Ты меня утешил. Просто мне кажется, что все провинциальное как-то нереально.
БАЗИЛЬ. Вот странно! А по-моему, как раз наоборот.
ОРИАНА. Конечно, мне трудно разделить твой восторг, но я… я словно оторопела… все так внезапно, я ждала совсем другого… да нет, ничего я не ждала… просто не задумывалась, не представляла, до последнего надеялась – не поедем, надеялась – Грюндих все возьмет на себя…
БАЗИЛЬ. Дорогая, как я могу поручить имение Грюндиху? Он всего-навсего бейлиф и живет не здесь, да и…
ОРИАНА. Хорошо-хорошо, не начинай все сначала, спор окончен. Просто я оказалась не готова. Дом стоит в такой глуши, кругом столько снега, тут столько комнат, столько слуг, и всем наверняка заправляет его любовница. Кстати, кто она?
БАЗИЛЬ. Не знаю. Да это и не важно теперь. Отца нет, его мир, слава Богу, канул в прошлое.
ОРИАНА. Никуда он не канул, Базиль. Мы угодили в самое пекло.
С п а л ь н я.
Входят ОРИАНА и ФРЕДЕРИК.
ОРИАНА. Ой!
ФРЕДЕРИК. Что такое, мадам?
ОРИАНА. Мне показалось, крыса. Что-то метнулось под кровать.
Они растерянно смотрят друг на друга.
Фредерик, будьте любезны, загляните под кровать.
ФРЕДЕРИК. Мадам, я боюсь, что… я боюсь крыс.
ОРИАНА. Ну же, Фредерик, загляните, неужели мне лезть самой?
ФРЕДЕРИК (нехотя наклоняется). Никого нет, мадам.
ОРИАНА. Значит, померещилось. После этого отвратительного снега все время в глазах рябит. А у вас? Рябит? ФРЕДЕРИК. И у меня рябит, мадам.
ОРИАНА. Фредерик, тут водятся волки?
ФРЕДЕРИК. Вряд ли, мадам.
ОРИАНА. Тогда это, наверно, ветер. Я отчетливо слышала вой.
ФРЕДЕРИК. Это мастиффы, сторожевые псы. Говорят, они очень свирепы и к ним лучше не подходить, даже с лаской.
ОРИАНА. Да-да, какие-то чудища сидели на цепи у ворот. Откройте-ка ставни. А что это на стекле? Такое белое, мохнатое?
ФРЕДЕРИК. Снежный узор, мадам.
ОРИАНА. Снежный узор? Бог мой, снег в комнате! Соскребите немного, я хоть в окно посмотрю. Нда, смотреть-то не на что. И темнеет так рано. Снова снег идет, медленно падает, огромными хлопьями. Как в детстве. И кругом ели, ели… Закройте ставни… Ужасно холодно. Комнаты такие большие – неудивительно, что не протопишь. Это, надо понимать, наша спальня?
ФРЕДЕРИК. Да, мадам, здесь все ваши вещи.
ОРИАНА. Ах да. Я вспомнила эту штуку.
Смотрит на огромное, во всю стену распятие.
ФРЕДЕРИК. Хотите – сниму?
ОРИАНА. Нет-нет, очень живописно. Вполне в здешнем стиле… Ну, Фредерик, как вы думаете, приживемся мы с вами в деревенской глуши?
ФРЕДЕРИК. Пока рано судить, мадам.
ОРИАНА. Хозяин ваш счастлив, значит, и вы извольте не унывать.
ФРЕДЕРИК. Постараюсь, мадам.
ОРИАНА. Вы, надеюсь, захватили книги? Может, и я одолжу у вас романчик на пару вечеров. Зимние вечера такие бесконечные. Боже, до чего тихо… Это, верно, из-за снега – какая-то особенная тишь. Все-таки мы, музыкальный народ, плохо переносим тишину. А теперь, Фредерик, пришлите-ка сюда Аннабеллу. Я хочу переодеться и прилечь.
ФРЕДЕРИК. Мадам, простите, не было случая сказать вам раньше… Аннабелла не приехала.
ОРИАНА. Как – не приехала? Она же моя горничная! Она – ваша жена! Что это значит?
ФРЕДЕРИК. Решила не ехать.
ОРИАНА. Почему вы раньше не сказали?
ФРЕДЕРИК. Она передумала в последнюю минуту. Я никак не мог сообщить мадам, первый экипаж был уже в пути.
ОРИАНА. Значит, "решила не ехать". Но почему?
ФРЕДЕРИК. Побоялась, что не сможет привыкнуть к здешней жизни, она ведь горожанка – до мозга костей. Испугалась, что далеко, что снег кругом, волки, медведи. Испугалась, что зачахнет в глухомани, вдали от городских забав. Короче, струсила. Что ждать от глупой женщины, мадам?..
ОРИАНА. Глупой?
П а у з а.
Но, Фредерик, она ваша жена. Разве не должна жена следовать за мужем повсюду, пусть даже против своего желания?