Вслед за головой он появился и весь. Целиком. Молча сунул в руку Конану фонарь и принялся вытаскивать из пролома мешок. Мешок никак не желал пролезать. Как видно, в тайнике оказалось слишком много ценных вещей, которые можно использовать. Жрец уперся ногой в стену и потянул, но с тем же успехом. Тогда он сменил тактику и начал раскачивать мешок в проломе, надеясь, что содержимое его само собой уляжется поудобнее, но и это оказалось тщетным.
— Жадность не доводит до добра,— глубокомысленно заметил киммериец.
— Чем зубоскалить,— пропыхтел жрец, полуобернувшись,— лучше бы помог.
— Ты бы развязал шнурок,— спокойно посоветовал Конан, даже не шевельнувшись.
Жрец, словно и, не слыша его, продолжал тянуть, пока, наконец, не понял, что ничего из этого не выйдет. Тогда он выпрямился и, промямлив: «Возможно, ты и прав»,— развязал тесьму, вынул с десяток вещиц, увязанных в пергаментные свертки, испещренные защитными заклинаниями, и спокойно вытянул изрядно похудевший кожаный мешок.
Конан, молча наблюдавший за ним, скептически ухмыльнулся:
— Много взял?
— Все.
Ответ был прост и незатейлив и не оставлял сомнений в сказанном. Закончив увязывать все обратно, Мэгил виновато посмотрел на спутника. Никогда наперед не узнаешь, что может пригодиться в жизни.
Конан иронично хмыкнул и пошел к выходу. Он первым вышел через пролом и подошел к лестнице, когда шагавший следом жрец удержал его за руку.
Конан оглянулся, спрашивая взглядом: «В чем дело».
— Фабиан говорит, наверху кто-то притаился и ждет нас. Моя вина. Я должен был подумать заранее, что не мы одни захотим заглянуть в тайник.
— Ты здесь ни при чём,— ответил Конан тоже шепотом.— Просто за мной следят.
— Это кто же? — участливо поинтересовался Мэгил.
— Понятия не имею.— Конан пожал плечами, но, поскольку мысли о неизвестном соглядатае не очень-то беспокоили его — думал о другом.— Здесь есть еще одна комната, та, где мы впервые увидели Незримого. Не хочешь посмотреть?
— Не-а, не хочу.— Мэгил помотал головой.— Скучный ты человек, Конан. Везде, где побывал, оставил после себя лишь голое пепелище. Ну что там можно увидеть. — Он ехидно осмотрел приятеля с ног до головы, словно впервые увидел его.— Варвар ты, Конан, одно слово!
Он покачал головой, поднял мешок, и они пошли дальше. Киммериец посмотрел ему вслед и ехидно ухмыльнулся: «Прихватил мешок барахла, о котором мечтал, но дотянуться не мог, а раздобыл лишь благодаря мне, и я же еще варвар»! Кому другому он не простил бы подобное замечание, но на вольного жреца почему-то рассердиться даже в шутку не мог. Наоборот, он чувствовал, что этот человек нравится ему все больше.
Конан подхватил фонарь и быстро нагнал удалявшуюся в темноте фигуру. Они молча поднялись по лестнице, и не потому, что говорить было не о чем, просто темнота и неудобство ее, когда идущий сзади видел лишь ноги идущего впереди не располагали к беседе.
Мэгил уже ступил на площадку первого этажа, когда Конан чутьем дикаря почувствовал неладное.
— Берегись!
Он в два гигантских прыжка преодолел оставшийся оборот лестницы, но было уже поздно. Откуда-то из тени шагнула тень с отведенной для удара рукой. Блеснуло длинное, узкое лезвие кинжала, а Мэгил не успел даже сбросить со спины свой дурацкий мешок, в который вцепился обеими руками.
Кром! Ну что за проклятый дом!
Рука киммерийца потянулась за мечом, но так и остановилась на полпути. Мэгил успел лишь повернуться к нападавшему. Руки его были по-прежнему заняты, и он не смог бы блокировать удар. Единственным выходом было уклониться, но он даже не попытался сделать этого.
Конан видел, что опаздывает, что сумеет лишь отомстить убийце. То, что произошло дальше, заставило его оторопело остановиться. Быстро шагнув к черной фигуре, коротким быстрым движением Мэгил «клюнул» нападавшего и тотчас отошел назад. Тот замер на миг с отведенной для удара рукой, а в следующую секунду рухнул, словно подкошенный.
Киммериец склонился над лежащим — лицо незнакомое. Он пощупал шею и разогнулся — парень был мертв.
— Я уж думал, тебе конец.
Его товарищ ухмыльнулся:
— Матушка всегда говорила мне: сынок, кулаками немногого добьешься в жизни — больше работай головой! А за меня ты мог не волноваться. Я ведь говорил тебе, что принял кое-какие меры предосторожности и почувствовал опасность задолго до того, как ты затопал сапожищами по лестнице!
Конан сплюнул в сердцах. Он-то несся на выручку и видел, что все равно опаздывает, а этот выкормыш жреческий, оказывается, принял меры и вновь довольно бренчит, как погремушка с хвоста Сета!
— Врешь ты все, забодай тебя Нергал, как ты этого парня! — в сердцах воскликнул Конан. Не было у тебя матери!
— Мать бывает у всякого,— назидательно заметил Мэгил.— Я, конечно, понимаю, что тебе хотелось поработать самому мечом, но если бы я стал дожидаться твоей помощи, то валялся бы сейчас на месте этого парня.— Он посмотрел на труп и забрал из его руки кинжал, а порывшись у того за пазухой, и ножны к нему.— Ему он больше не понадобится,— пояснил он Конану и вернулся к прежней мысли:— Так что злишься ты напрасно.
Сказав это, он повернулся и пошел дальше.
Конан пожал плечами. Что он, в самом деле, взъелся на Мэгила. Он пошел следом и, когда нагнал жреца, понял, в чем дело: он впервые увидел того, кто таскался за ним по улицам, но так и не сумел узнать, кто это. Значит, опять он остается в неведении, но тут уж ничего не поделаешь. Не ждать же в самом деле было Мэгилу, пока ему воткнут клинок под рёбра, ради того, чтобы Конан смог допросить незнакомца!
На душе у киммерийца сразу полегчало, и прежнее беззаботное настроение вернулось к нему.
— Ну и как, помогли тебе наставления матери? — участливо поинтересовался он.
— Ты разве не видел? — скромно потупился жрец.
— Да уж,— Конан усмехнулся,— результат сногсшибательный. Ладно, задержались мы здесь, я что-то проголодался.— Они уже вышли из дома, и Конан потушил фонарь.— Пора нам перекусить.
— Я не голоден.
— Зато я готов слопать быка,— возразил киммериец, который после потасовки всегда испытывал жажду и голод. Правда, сейчас подраться ему не удалось, но труп-то был!
— У меня нет денег,— напрямую заявил его спутник и отвернулся: ему было до смерти неловко признаваться, что последние несколько дней он на мели.
— Я думал, Аниэла снабжает тебя не только работой, но и деньгами… — искренне удивился северянин.
— Так-то оно так,— помялся жрец,— но долги! — Он вздохнул.— Сам понимаешь.— Он забавно развел руками.
— А как же совет твоей матушки? — не удержавшись, ехидно заметил Конан.
— Что ты имеешь в виду? — насупился Мэгил.
— Ты не пробовал применять голову как-то иначе?— спросил киммериец и с интересом воззрился на приятеля.
Мэгил печально вздохнул:
— Увы, это не принесло мне богатства.
Конан удовлетворенно хмыкнул. Они перебросились парой еще фраз на эту тему, потом вернулись к событиям, происшедшим в доме, и так за разговором не заметили, как оказались возле духана Кирима.
— Есть у тебя деньги или нет,— сказал варвар, открывая дверь,— но к Кириму мы зайдем непременно.
— Сделай это один Конан. — жрец сделал удивленно-встревоженное лицо, словно на ум ему внезапно пришла неожиданная мысль.— Я вспомнил о кое-каких делах, оставшихся со вчерашнего дня. Встретимся в доме Аниэлы.
— Подожди. — Киммериец схватил приятеля за руку, прекрасно понимая, что за дела возникли у него.— Меня десь ждут двое приятелей, и я хочу, чтобы ты послушал, что они скажут.
Жрец пожал плечами и нехотя позволил втащить себя в духан. Как обычно, в самую жару посетителей здесь было мало. Киммериец повел приятеля в угол, к креслу, занимаемому по обыкновению Тушкой, которое теперь пустовало.
— Эй, Кирим! Не делай вид, что не видел, как я пришел.
Мэгил удивленно посмотрел на молодого варвара. Из-за занавеса появился толстяк и с хитрой улыбкой на плутоватом лице подошел к ним.