Сеиварден молча смотрела на дверь, за которой они скрылись.
— Что ж, — сказала я. Сеиварден перевела взгляд на меня. — Раз ты вернулась, я лучше заплачу тебе, чтобы ты купила себе еще приличной одежды.
На лице Сеиварден мелькнуло выражение, которого я не поняла.
— А где ты взяла свою?
— Не думаю, что заплачу тебе так много, — сказала я.
Сеиварден расхохоталась. Отпила чаю, откусила фрукт.
Я подумала, ела ли она вообще хоть что-то?
— Ты уверена, что больше ничего не хочешь? — спросила я.
— Уверена. Что это за штука? — Она посмотрела на последний кусок моего покрытого водорослями ужина.
— Не имею представления. — Я никогда не видела в Радче ничего похожего: должно быть, это придумали недавно либо откуда-то позаимствовали. — Это вкусно, хочешь? Можем взять с собой в комнату.
Сеиварден состроила гримасу.
— Нет, спасибо. Ты более склонна к риску, чем я.
— Полагаю, да, — вежливо согласилась я. Прикончив остатки ужина, я допила чай. — Но видела бы ты меня сегодня. Я провела утро в храме, как добропорядочный турист, а после полудня смотрела в комнате фильм.
— Дай-ка угадаю! — Сеиварден приподняла бровь с язвительной усмешкой. — Тот, о котором все говорят. Героиня добродетельна и преданна, а возлюбленная ее вероятного покровителя ненавидит ее. Она преодолевает все трудности благодаря своей непоколебимой верности и благородству.
— Ты его смотрела.
— Не однажды. Но не очень долго.
Я улыбнулась.
— Кое-что никогда не меняется?
Сеиварден в ответ рассмеялась:
— Очевидно, нет. Песни-то ничего?
— Очень хорошие. Можешь посмотреть в комнате, если хочешь.
Но, оказавшись в комнате, она разложила койку слуги и сказала:
— Я только присяду на минутку, — и через две минуты и три секунды уже спала.
ГЛАВА 20
Почти наверняка пройдут недели, прежде чем Сеиварден получит даже дату аудиенции. Тем временем мы живем здесь, и у меня есть возможность посмотреть, как обстоят дела, кто к какой Мианнаи может примкнуть, если дойдет до открытого разрыва. Возможно, удастся выяснить, какая из Мианнаи здесь лидирует. Любая информация может оказаться решающей, когда наступит момент. А он наступит, моя уверенность в этом росла. Анаандер Мианнаи может обнаружить, кто я такая, уже скоро, в любое время, но тогда она не сумеет скрыть меня от всех остальных своих составляющих. Я была здесь открыто, заметно, вместе с Сеиварден.
Подумав о Сеиварден и о стремлении капитана Вэл Оск познакомиться с ней, я подумала также о сотенном капитане Рубран Оск. Об Анаандер Мианнаи, которая выражала недовольство тем, что не может угадать ее точку зрения, не уверена ни в противодействии, ни в поддержке и не может оказать на нее давление, чтобы выяснить или вытянуть это из нее. Капитану Рубран повезло с семейными связями — она смогла занять такую нейтральную позицию и придерживаться ее. Говорит ли это что-нибудь о том, в каком состоянии находилась тогда борьба Мианнаи с самой собой?
А капитан «Милосердия Калра» также занимала нейтральную позицию? Или что-то изменилось с тех пор, как я исчезла? Старший инспектор Скаайат испытывает к ней неприязнь — что бы это значило? Я уверена, что именно неприязнь я заметила на ее лице, упомянув имя капитана. Военные корабли не подчинялись администрации порта — за исключением, разумеется, вопросов прибытия и убытия, — и отношения между ними обычно подразумевали некоторое презрение с одной стороны и тихое возмущение с другой, и все это прикрывалось предусмотрительной учтивостью. Но Скаайат Оэр никогда не была склонна возмущаться, и, кроме того, ей знакомы обе стороны этой игры. Может, капитан Вэл задела ее лично? Может, она просто ее недолюбливает, как это иногда случается?
Или симпатии привели ее по другую сторону некой политической линии раздела? Где в конце концов, вероятно, окажется Скаайат Оэр в разделившемся Радче. Если не произошло ничего такого, что могло бы радикально изменить ее личность и взгляды, думаю, я знаю, где приземлится Скаайат Оэр при таком броске. Капитана Вэл — и «Милосердие Калра» — я знала недостаточно хорошо, чтобы это сказать.
Что касается Сеиварден, то у меня не было никаких иллюзий о стороне, где будут ее симпатии при выборе между расширяющимся, покоряющим Радчем, в котором граждане остаются на своих правильных местах, или прекращением аннексий и возвышением граждан с неправильным произношением и происхождением. У меня не было никаких иллюзий в отношении мнения Сеиварден о лейтенанте Оун, встреться они когда-нибудь.